– Что? – не поверил своему счастью странник. – Что ты сказал?
– Я говорю – пивка по жбанчику-другому – ты как на это смотришь?
– У вас есть пиво?
– Ты что, дружище, еще с великого похмелья? Так ты будешь пиво? Холодненькое слегка?
– Вот! Вот первая и единственная здравая мысль за весь день! У вас здесь и впрямь душновато, – ответил странник, всей кожей чувствуя липкую и пыльную духоту египетской ночи, – только у меня на пиво, увы,…пш-ш-ш…
– Ладно, ладно, я угощаю. Хромой Менуфер должен мне еще за серпы. Энеджеб меня зовут, кузнец я.
– А я думал – палач.
– Почему это? – фыркнул, наконец обретший имя и профессию, кузнец Энеджеб.
– Да такими руками только головы откручивать.
Мило беседуя, новые друзья отправились к хромому Менуферу за пивом.
– А ты кто? Ручки у тебя тонкие, пальцы длинные – писец, наверное?
– Писец? Да, пожалуй, писец. И еще смотрец, или глядец.
– Ты, я вижу, веселый человек. С тобой не заскучаешь!
– Да уж, повеселитесь, это точно. Слушай, а что это там за дебош у тебя получился?
– Да понаехали всякие черномордые, нормальному роме уж и прохода нет
– Точно! Понаехали тут… черножопые…
– Как, как, как? Чего? Какие – такие, жопые? – как вкопанный остановился кузнец. – Чере… через что жопые?
– Да, да, через нее.
– Черно… жо… черножопые? Га-га-га! А ведь точно, черножопые. Надо ребятам рассказать, ох и уссутся от смеха! А что ты там говорил про нумидийцев и что за хрень такая – лошадь?
– Да, друг Энеджеб, похоже, я тут с вами влетел по-крупному. Ну, это такая зверюга, типа осла.
– Не-е-ет, друг Энеджеб, ты давай рассказывай мне все по порядку и подробно. Я, знаешь ли, долго отсутствовал в Черной Земле, ну, скажем, о-о-очень уж долго, и теперь сердце мое трепещет в груди моей, и Ба мое радостно хлопает крыльями, как гусь весенний, и готов я от счастья упасть на колени в священный ил, отца земли нашей Хапи, уткнуться лбом в коровью лепешку священного Аписа…
– Кого?! Чью коровью лепешку? – брови кузнеца полезли вверх.
– Ох, прости, пожалуйста, – Хапи, конечно же, в лепешку Хапи и воздать хвалу Ра, что направил ладью моей жизни к Белым Стенам великого Дома души Птаха, – сказал будущий вестник и почти прослезился от чувств.
Приятели сидели во дворе Менефера под открытым небом, на папирусных циновках, перед ними на земле стоял кувшин с пивом обмотанный мокрой тряпкой, а в руках они торжественно держали глиняные кружки. Во дворе росли две финиковые пальмы и виноград, закрывающий глиняные стены. Меж столов бродили коза, которую периодически приходилось отгонять от винограда, и онагр странника. Оба приятеля завалились в гости вместе со скотиной с милой непосредственностью; впрочем, хозяин, привыкший видимо к романтической, а может где-то и экстравагантной натуре кузнеца, и не удивился.
– Ну, давай, во славу всех богов земель обоих. – чинно приподнял кружку кузнец.
– Воистину, во славу. – ответствовал вестник, приподнимая свою.
– А долго ли ты странствовал среди варварских народов, друг? – спросил Энеджеб, опустошая посудину одним махом.
– Э, дорогой, сказать тебе, так ты и не поверишь, – вдруг развеселился странник, следуя примеру приятеля.
– Паршивые времена сейчас, друг, – вздохнул кузнец – сильные властью и богатством становятся день ото дня еще сильнее и богаче, чтоб их Сет разорвал своими красными и когтистыми лапищами. Бедные и слабые становятся беднее и слабее. Кто работает на земле – теряет землю, кто ловит рыбу – теряет лодку, кто работает в мастерской – теряет мастерскую. Налоги и так увеличивают каждый год, а тут еще проклятый Певасер умудрился за этот год собрать два налога, чтоб ему гиена задницу обгрызла, чтоб его крокодилы растащили в стороны за обе ноги, чтоб его бегемот проглотил и разбросал навозом по всему Хапи!
– Не расстраивайся, дружище, – похлопал странник по плечу разошедшегося кузнеца, – разве было когда-нибудь иначе?
– Было! – грохнул кулаком по земле Энеджеб так, что почти подпрыгнули кружки, а из дома мгновенно выскочила черноглазая девчонка со следующим кувшином пива. Кузнец погладил ее по черноволосой головке и добродушно шлепнул по попке.
– Было. – повторил он тише. – Раньше порядок был! Слушай, я кузнец, отец мой был кузнецом и дед мой был кузнецом, и жили мы в благословенное время Неферкара, а прадед мой родился в один год с царем нашим и помнил еще великого джати Джеда, и не было тогда такого, чтобы налоги по два раза в год платили! – Кузнец снова хряпнул по священной земле…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу