Гореликова - Обещание

Алла была точно под водой.

Наконец сын обернулся, пошел обратно. Дернул за руку, и Алла очнулась, побежала прочь, в раскрытые двери метро.

– Мама, постой! Я не успеваю.

Тогда она спохватилась, присела, обняла сына, вгляделась в прелестную мордочку. Глаза Артема были, как всегда, серьезны.

– Мама, да что с тобой?

– Со мной? Со мной ничего, – забормотала Алла. – Ты о чем говорил с бабушкой?

– Ни о чем. Мам, а почему она бедная?

– Пойдем, – Алла повела его дальше. – Бедная потому, что старенькая и одинокая.

– Вот и она так сказала. А еще она сказала про приемник.

– Какой приемник?

– Не знаю. Сказала, что ей приемник нужен.

– Может быть, ей скучно одной, – предположила Алла, просовывая жетон в турникет. – Проходи давай. А еще что она говорила?

– Больше ничего. Пожелала мне здоровья и сказала до свиданья. Еще сказала, что я приемник, – Артем расхохотался. – Какой же я приемник? Я мальчик! Только она как-то странно говорила. Не приемник, а преемник. Мам, а что такое преемник?

…Алла разжала пальцы и резко встала с кресла.

Она вспомнила все. Даже запах, царивший тогда в переходе – неистребимый запах подгорелого мяса, доносившийся из палатки с шаурмой.

Потерла лоб. Когда же она обратила внимание на необыкновенную удачливость Артема? До или после этого?

А на свою?

Ее-то звезда только начала восходить. Удивительным образом стало везти – во всем. Купила машину, квартиру, наняла няню, очень хорошую, настоящую Мэри Поппинс. Жизнь наладилась.

Алла нервно прошлась по кабинету.

Нет! Разумеется, ее жизнь устроилась без участия нищей бабки в цигейковом пальто. Она сама трудилась, как каторжная, всего достигла собственным умом, а не через чью-то постель. Так чего же она боится?

А она боится – боится до ледяных мурашек, до боли в сердце.

И страх связан с Артемом.

Но почему с Артемом?

Алла рассердилась настолько, что с размаху бухнула кулаком по столу.

Бред! Просто бред!

Никакой мистики! Никаких старух и никакого обещания не было. Есть она, хозяйка преуспевающего агентства. Есть офис, стол, стул, компьютер. Все можно пощупать. Все реально! Мир материален. Это закон природы. За-кон!

И адвокат материален тоже. Он просто хочет денег. И пытается шантажировать ее сыном. Не выйдет!

Телефон зазвонил так резко, что Алла подпрыгнула.

– Алла Сергеевна? – осведомился мужской голос.

– Да, это я. А кто говорит?

– Меня зовут Аркадий Валентинович.

– К сожалению, не припоминаю. Мы с вами знакомы?

– Лично – пока нет. Но я наслышан о вас.

– Кто же вам рассказал обо мне? – подозрительно спросила Алла.

В трубке засмеялись, и по этому смеху Алла догадалась об ответе раньше, чем он прозвучал.

– Ваш номер мне дал Геннадий Эммануилович.

Черт вас всех возьми!

Алла нажала кнопку диктофона.

«На этот раз все запишется, будьте спокойны!» – мстительно подумала она.

– Значит, мой номер вы взяли у Геннадия Эммануиловича. А с какой целью вы мне звоните?

– Хочу поговорить.

– Вас там целая команда, что ли?

– Угадали, – собеседник омерзительно захихикал. – И даже больше, чем команда. Нам имя легион, ибо нас много.

– И о чем вы хотите поговорить? – ледяным тоном спросила Алла, про себя добавила «легионер хренов».

– Геннадий Эммануилович поручил передать вам еще одно предупреждение. Не делайте лишних движений, Алла Сергеевна. По мнению Геннадия Эммануиловича, вы готовы совершить большую ошибку.

– Не понимаю, о чем это вы.

– Пока не понимаете. А завтра вы получите ответы на все свои вопросы. Убийственные ответы.

Алла шумно вздохнула.

– Вы что-то хотели сказать, Алла Сергеевна?

– Да! Идите вы к черту!

В трубке загоготали, это был даже не смех, а нечто, напоминающее хрюканье свиньи и тявканье шакала.

– Еще Геннадий Эммануилович просил передать, что время, отпущенное вам для раздумий, истекает, – проговорил собеседник, все еще гогоча.

И тут Алла сорвалась.

– Мерзавец! Негодяй! – завизжала она. – Я найду на вас управу! Да я вас по стенке размажу! Вы очень пожалеете, что позвонили!

Однако кричала она напрасно, собеседник отключился. В трубке была тишина. Тишина и пустота.

А еще страх.

Алла сидела, обхватив руками голову руками, и плакала в голос. Плевать, что секретарша может услышать, плевать, что кто-то зайдет. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Мерзавцы хотели запугать ее, она не поддалась. Но, боже мой, как же она устала! За что? За что она так одинока? Почему так несчастна?