Гореликова - Обещание

Как и четырнадцать лет назад, Алла ощутила безотчетный страх. Потому что сын всегда – опять это ужасное слово! – всегда знал, где лежат потерянные вещи, знал, когда придет бабушка или заболеет воспитательница.

Глаза у Аллы широко раскрылись, потому что она вспомнила еще один эпизод. Боже! Она совсем забыла про него!

В то время у нее еще не было машины, и она ездила на работу на метро. А около входа, на ступеньках в подземный переход, просила милостыню бабка. Старуха в облезлом синем пальто с цигейковым воротником. Стоило бабке посмотреть на Аллу мутноватыми глазками, как тут же случались неприятности – карманники разрезали сумку и вытаскивали кошелек, Алла наступала на решетку и ломала каблук, теряла часы или золотую цепочку, сгорал холодильник или стиральная машина. Короче, не везло – иногда по мелочи, иногда по крупному.

Уловив эту закономерность, Алла трусливо поменяла маршрут. Примерно с неделю проезжала лишнюю остановку на автобусе и спускалась в метро через другой вход. Это было неудобно – лишнее время, приходилось переходить оживленную площадь, долго стоять на светофоре. Неудобно, зато… безопасно ?

А потом второй вход в метро обрушился. В газетах писали, что просела почва или что-то в этом роде. Провал огородили забором, и Алла вернулась.

И впервые подала бабке милостыню.

Воспоминание сделалось таким отчетливым, точно все случилось только что.

Алла подошла к старухе и сунула в цепкую горсть монету. Она воочию ощутила прикосновение холодных пальцев. Бабка пошлепала губами – с правой стороны из-под губы торчал зуб, как у настоящей Бабы-Яги – и что-то прошамкала.

В тот день повезло – по-настоящему повезло. Случилась первая крупная сделка. Алла радовалась безмерно, и хоть проценты на руки еще не получила, все равно купила торт «Птичье молоко».

А на следующий день, все еще радуясь, сунула старухе бумажную купюру. И сразу по приходу в офис директор выдал причитающиеся проценты – пухлый конверт с деньгами. С той поры так и повелось, Алла платила старухе дань, и деньги моментально возвращались в трехкратном размере.

Однажды бабка задержала ее руку в своей и прогнусавила:

– Такая молодая… Детишки, небось, есть?

– Сын, – запинаясь, ответила Алла.

– Приводи, я хочу посмотреть.

Алла вырвала руку, ушла.

На следующий день, как обычно, сунула бабке купюру и быстро отвела глаза.

Весь день не везло. Шеф наорал и пригрозил уволить за какую-то ерунду, проезжавшая мимо машина обляпала грязью новый светлый плащ, на работе обварила руку паром из чайника, а в детском саду сказали, что объявлен карантин из-за ветрянки, и всех детей распускают по домам.

Несчастья продолжились и на следующее утро. Позвонила мать и сказала, что не приедет, потому что сломала ногу. Весь день Алла металась по городу – возила мать в травмпункт, потом ездила за костылями в специальную аптеку на Красносельской. Сын, некормленый, просидел дома один. А когда Алла позвонила шефу и попросила отгул, тот, не отошедший от недавнего гнева, ледяным тоном заявил, что в ее положении надо думать о сохранении работы, а не об отдыхе.

– Куда же я ребенка дену? – робко спросила она.

– Куда хочешь. Хочешь, привози с собой.

Хватаясь за соломинку, Алла позвонила Вадиму, они года два были в разводе, но как интеллигентные люди поддерживали видимость хороших отношений. Тот, конечно же, оказался очень занят.

И Алле не осталось ничего другого, кроме как взять сына с собой в офис.

Память осыпалась, как песок, и обнажала правду.

Она не хотела брать Артема на работу только потому, что боялась проводить его мимо бабки. Однако обстоятельства сложились таким образом, что другого выхода не было. Ей пришлось провести сына мимо старухи.

Та стояла на обычном месте. Даже издалека Алла заметила, как блеснули ее глаза, когда увидели в толпе двоих – мать и сына.

Внутренне содрогаясь, Алла достала из кошелька купюру и протянула Артему.

– Видишь бабушку? Пойди, отдай ей денежку.

Сын принял десятку и деловито переспросил:

– Вон той, бедной?

– Да, – кивнула Алла, – иди.

Она точно не принадлежала себе, действовала, как механическая игрушка, заведенная чужой рукой. Замерла и смотрела, как маленькая фигурка в красной курточке лавирует между прохожими, приближаясь к старухе. Смотрела, как Артем протянул десятку, как старуха уцепилась за детскую ручку. Как что-то говорила своим шамкающим ртом с торчащим зубом.