Алла Гореликова - С мамой

— Ты мать! — сердито поджатые губы, голос — обвинение в суде читать впору, да не какому-нибудь банальному вору, а не меньше чем кровавому маньяку. И хоть бы подумала своей умной головой, что ребенок весь этот концерт видит! Тяжело со свекровью.

— Именно потому, что я мать! Сами знаете, на что наших зарплат хватает и вашей пенсии! Я не хочу, чтобы моя дочь нуждалась в самом необходимом!

И вообще, пора как-то кончать эти вечные поучения. Снимать квартиру дорого, но, может, оно все-таки того стоит? Разъехаться подальше… нет, сначала Оленька пусть подрастет, сейчас ее одну не оставишь.

— Олюшка, слушайся бабушку, не скучай. И не засиживайся допоздна за мультиками, ладно?

— Я тебя ждала, — губенки дрожат, вот-вот разревется, довели-таки ребенка!

— Оленька, у мамы работа. Ты ведь не одна, с тобой бабушка.

— Я с тобой хочу…

Нет, это никогда не кончится!

— Мне пора, солнышко.

Быстрый поцелуй, и — бежать. Придется, видно, такси брать, не опаздывать же теперь.

Быстрый поцелуй, хлопок двери, цокот каблучков по лестнице. Бабушкин тихий вздох.

— Ну что ж, Ольга Витальевна, пойдем пельмени лепить. Мама голодная придет.

— Ба, а папа когда приезжает?

— А вот вахта кончится, и приедет. Немного осталось, маленькая моя.

Каждый раз — «немного». Папа приедет с вахты, и будет хорошо. Пока папа дома, мама не ходит на свои сверхурочные. Пока папа дома — весело. Но он немного побудет — и снова на свою вахту. Деньги зарабатывать.

У взрослых на уме одни заработки.

— А ты расскажешь мне сказку?

— Расскажу, расскажу, — ворчит бабушка. — Если спать вовремя ляжешь.

— Ладно… Только я все равно хочу с мамой.

— Только я все равно хочу с мамой…

И ты права, маленькая моя. Мама, а не я, должна рассказывать тебе сказку перед сном и петь длинную-длинную колыбельную. Мама должна помнить, когда у тебя прорезался первый зуб, когда ты села, когда пошла, когда и чему первый раз в короткой своей жизни рассмеялась. На то и мать — сначала мать, а уже потом востребованный специалист, как бишь они нынче называются! Но разве нынешним это докажешь? Им кажется, что без компьютера, кучи дисков, горы дорогих игрушек в детской и частных репетиторов их ребенок вырастет ущербным. Они не понимают, как много весит одно-единственное «доченька, я тебя люблю»…

Вот ты уже засыпаешь, а мамы все нет, и еще один день твоей жизни оканчивается несбывшейся надеждой. И только я вижу, как в тот миг, когда на лицо твое серым филином падает тень сна, ты просишь того неведомо кого, кто крутит колесики этого мира, вернуть тебе маму, и холодная рука небытия сжимает сердце, чтобы отпустить — там, где надежда еще есть.

— Ты мать! — сердито поджатые губы, голос — обвинение в суде читать впору, да не какому-нибудь банальному вору, а не меньше чем вредителю-растратчику. И хоть бы подумала своей умной головой, что ребенок весь этот концерт видит! Тяжело со свекровью.

— Именно потому, что я мать! Лето на носу, Олечке надо к морю! Я не хочу, чтобы моя дочь просидела все лето на даче!

И вообще, пора как-то кончать эти вечные поучения. Скорей бы очередь на квартиру подошла. Свекровь да невестка тогда друг дружке хороши, когда видятся по выходным и праздникам…

— Олюшка, слушайся бабушку, не скучай. И не засиживайся, как вчера! После «Спокойной ночи, малыши!» сразу в кроватку, ладно?

— Я тебя ждала, — губенки дрожат, вот-вот разревется, все-таки довели ребенка!

— Оленька, маме надо на работу. Ты ведь не одна, с тобой бабушка.

— Я с тобой хочу…

Нет, это никогда не кончится!

— Мне пора, солнышко.

Быстрый поцелуй, и — бежать. Не опаздывать же теперь!

Быстрый поцелуй, хлопок двери, дробный стук туфель по лестнице. Бабушкин тихий вздох.

— Ба, а папа когда приезжает?

— А вот вахта кончится, и приедет. Немного осталось, маленькая моя.

Каждый раз — «немного». Папа приедет с вахты, и будет хорошо. Пока папа дома, мама не ходит на свои сверхурочные. Пока папа дома — весело. Но он немного побудет — и снова на свою вахту. Работать.

У взрослых на уме одна работа.

— А ты расскажешь мне сказку?

— Расскажу, расскажу, — ворчит бабушка. — Если спать вовремя ляжешь.

— Ладно… Только я все равно хочу с мамой.

— Только я все равно хочу с мамой…

И ты права, маленькая моя, родненькая, кровиночка. Вот ты уже засыпаешь, а мамы все нет, и еще один день твоей жизни оканчивается несбывшейся надеждой. Но я-то вижу, как в тот миг, когда на лицо твое серым филином падает тень сна, мир подается, трещит, расползается ветхой тканью под горькой яростью твоего самого заветного желания…