Поль Монтер - Джулиан

Сам особняк также хранил печать давно заброшенного бесхозного жилища. От изящных витых колонн, украшавших дом, осталось всего три, что еще держались на месте. Остальные превратились в груду обломков, заляпанных грязью. Прошлогодние стебли травы уныло торчали среди потрескавшихся плит мраморных ступеней. На дверях так же, как на воротах, висели огромный замок и церковная печать со сколами. Эрик прошел вдоль дома, пытаясь заглянуть в окна, что доходили почти до земли, но изнутри они, видно, были затянуты тяжелой тканью, и ветер, что свободно проникал сквозь щели, не в силах был сдвинуть ее с места. Юношу охватило жгучее любопытство, он непременно должен попасть в дом, как можно отступить, когда его посетила такая отличная идея? А вдруг кроме бечевки внутри найдется подходящая пара башмаков? Если гвардейцы внезапно нагрянули в особняк, то хозяева, пожалуй, не кинулись аккуратно собирать вещи. В конце концов, если здесь и якшались с нечистью, то обувь отступников не может нести печать демонов или кому там они еще поклонялись.

Эрик быстро огляделся по сторонам и, подняв первый попавшийся камень, с силой бросил его в окно. Стекло с оглушительным грохотом осыпалось вниз, едва не поранив молодого человека осколками. Лоран едва успел увернуться, прикрыв лицо и голову полой плаща. На мгновение он замер и прислушался, но вокруг вновь воцарилась тишина.

– Отлично, – прошептал он. – По крайности, из окна не вылетели ведьмы и души мертвецов.

Стараясь не пораниться, шевалье преодолел опасную преграду и спрыгнул на каменный пол большой гостиной. Свет проникал лишь через разбитое окно, но его было достаточно, чтобы разглядеть на камине подсвечник с тремя оплывшими свечами. По счастью, возле него валялось огниво, покрытое толстым слоем пыли. Оно порядком отсырело, и Эрик потратил немало времени, пытаясь зажечь свечи. Удовлетворенно хмыкнув, он взял подсвечник и начал обходить гостиную, с любопытством разглядывая убранство. Шевалье сразу же приметил шнур, что придерживал тяжелые портьеры, изъеденные сыростью и покрытые пятнами плесени. Но теперь он совсем не собирался ограничиваться починкой башмака и убраться восвояси. Раз уж ему так легко удалось попасть в загадочное место, отчего бы не побродить по особняку в свое удовольствие? Уж под крышей, какой бы старой и запущенной она ни была, лучше, чем под нескончаемым дождем, нудно моросящим несколько дней. Да и сознание, что он делает что – то запретное, вызвало приятную дрожь.

Эрик разглядывал широкий стол, на котором давно засохли пятна от пролитого вина, несколько разбитых бокалов, кувшин тонкой работы, странные карты, так густо покрытые пылью, что рисунки на них не разобрать. На столе остался канделябр с вычурными витыми свечами, видно, крысы не польстились на них, и они вполне могут ему послужить – дом большой, и найденные свечи истают, пока он осмотрит все. Лоран стал неторопливо обходить комнаты наверху, поднявшись по скрипучей лестнице, не преследуя иной цели, кроме любопытства. В полумраке он заходил в очередные покои, а покинув их, замечал, что пропустил предыдущую дверь и спешил вернуться. Видно, он бродил по особняку больше часу, но ни разу не наткнулся на признаки колдовства, с чего же дом так пугал богопослушных горожан? Хотя людям свойственно преувеличивать. Скорее всего, в доме собирались протестанты, или знать – в желании развлечься, вызывая души умерших. А может, попросту устраивали оргии с продажными девицами втайне от своих семей.

Сказать по совести, прогулка в особняке его немного разочаровала. Ему хотелось бы увидеть что – то необычное, запретное, вызывающее страх, и после гордиться своей смелостью. Ладно, пожалуй, действительно пора убираться. К вечеру есть надежда встретить на дороге возчиков и добраться, наконец, до дому. Эрик заковылял прочь, подметка его жалкого башмака гулко хлопала по плитам пола. Проклятье, отчего бы ему сразу не подвязать ее шнуром еще в гостиной!

Юноша оглянулся по сторонам, стараясь припомнить, в какой из комнат он мог бы снять шнур с полога кровати или портьеры. Удивительно, он вновь пропустил дверь и не заходил в комнатушку под лестницей. Конечно, она такая темная и неприметная, совсем слилась с дубовыми панелями стен.

И вновь полное разочарование – узкая кровать с истлевшим пологом, камин, на консолях кувшины, и таз, из которого свешивалась тряпка, похожая на полотенце. Два стула и детская колыбель, пыльная и завалившаяся на бок. Ткань, что прежде обтягивала маленькое ложе, давно выцвела и потемнела настолько, что казалась черного цвета. Эрик хмыкнул, представив, как бравые гвардейцы ворвались в комнатенку в надежде захватить приспешников зла, а застали напуганную мамашу и орущего младенца. Интересно, ребенка тоже сочли отступником? Скорее всего, его сплавили в монастырский приют, и он влачит жалкое существование, как взятый из милости сирота. Юноша сорвал шнур, держащий полог и принялся за починку башмака. Присесть на истлевшую постель он так и не решился – там наверняка шмыгали крысы, или прогнившие доски кровати рухнут под его весом. Эрик оперся спиной о стену, завешенную гобеленом, но тотчас потерял равновесие и рухнул прямо навзничь, оказавшись в потайной комнате. Он сморщился от боли, вот незадача, кто знал, что перегородка за тканью так пострадала от времени. Хм, неужто эта обитель ускользнула от глаз целого отряда солдат? Здесь и впрямь есть на что посмотреть. Комната без окон, вдоль стен прямо на полу тянутся ряды свечей. Из них же составлен странный узор прямо посередине. И внутри странного орнамента лежит плита из камня, совсем простого, словно его подобрали в лесу. Ого! В невзрачной плите выдолблены отверстия, видно, для железных штырей, что валялись рядом. Два из них торчали на своих местах, остальные раскатились по полу.