Артур Аскеров - Нью Эйдж и миф «Аполло»

А вот удивление тому, каким все-таки неугасаемым стремлением к справедливости и революции обладает его уже старый отец, все-таки никуда не делось, и Крисстал стал даже думать над причинами того, почему его отец превратился из заядлого сторонника консервативного порядка в настоящего радикала. Ранее Крисстал думал об отце, как о бывшем революционере, как о борце с либеральной заразой, который в прошлом прошел ни один круг ада. В общем, считал он отца одним из огромного числа сторонников возвращения режима железной власти монарха, и верховенства его закона. Теперь же Крисстал осознавал, что отец не так уж прост и его идеи на порядок выше тех, что воплощены в действующем политическим режиме; Крисстал даже заподозрил, что идеи его отца сопряжены с каким-то эсхатологическим пониманием мира, не связанными с материальными ценностями и ориентирами. В этом Крисстал усматривал поверхностную схожесть отца со сторонниками власти Его Величества. Крисстал даже невольно вспомнил Роузи – симпатичную молодую жену Томаса, – которая ждет переход в новый мир, в мир идеальный, совершенно не похожий на этом мир со всеми его изъянами и недостатками. Новый же мир, по мнению Крисстала, может быть только Раем на земле переход на него должен сопровождаться изменением преобразованием законов физики, а также преобразованием биосферы и открытием ноосферы.

И тут Крисстал объединил многих своих близких, знакомых и вдруг пришел к выводу, что и его отец, Роузи, Ольсон и куча других людей всем сердцем желают этот новый мир получить, войти в него, соприкоснуться с ним. «А разве мне такая мечта чужда?» – неожиданно спросил себя Крисстал и тут же понял, что он тоже является тем, кто мечтает осуществить переход в новый, совершенно иной мир – фантастический, феноменальный, идеальный, который в сравнении с этим миром могущественный оригинал над блёклой тенью. Такой мир должен соответствовать всем человеческим потребностям души и тела, подумал Крисстал. «Так неужели все человечество является носителем этой невообразимой идеи о переходе на новый этап? – воодушевленно спросил себя Крисстал, – а не навязана ли она кем-то?». Он с удовольствием начал сам отвечать на свои вопросы: " Идея эта навязана быть не может просто технически и, скорее всего, просто восходит к естеству человеческому. Слишком уж наш мир неидеален, что бы мы им могли в полной мере удовлетвориться: голод, войны, боль, но хуже всего этот свирепый страх. А все это вместе, причиняя физические неудобства, несомненно, действуют на психику и ведут соответственно к стремлению человека, боящегося умереть, перейти в другой, совершенно восхитительный идеальный мир».

Долгие размышления привели нашего героя к состоянию сильной эйфории; он начал получать настоящие удовольствия от тех умозаключений, который проецировались и рождались в его напряженной голове. Но вот сама голова уже не выдерживала и вскоре начала болеть, будто давай сигнал, что пора бы уже угомониться. Так, по крайней мере, понял Крисстал и тотчас пошел налить себе чаю. После он походил по своей небольшой комнатке, сделал небольшую зарядку и выглянул в маленькое окошечко; так ему сильно захотелось прогуляться по маленьким серым улочкам Мерджина, дабы взбодрится и окончательно разрешить все свои мысленные проблемы. Но просто болтаться по городу Криссталу не хотелось – он все-таки любил проводить время с максимальной пользой и задумал пойти в продуктовую лавочку к Дэну, дабы набрать себе чистой воды и продуктов. А допивая вкуснейший чай и восхищаясь вкусом чистой воды, Крисстал вспомнил про своих соседей, которые обещали собрать для него немного ненужной электроники. Крисстал надеялся: этого немного хватит, что бы забить продовольствием целый рюкзак.

Собравшись с мыслями, он решился и, надев свою теплую осеннюю куртку с капюшоном, закинув на спину большой рюкзак, пошел в квартиру, где жило семейство Томаса. Постучавшись Криссталу долго ждать не пришлось. Ему открыли почти сразу же. Открыл сам Томас с обезумевшими полусумасшедшими глазами на выкате. Вид соседа говорил Криссталу об очень многом. В особенности о том, что у Томаса было что-то не в порядке; он был неряшливый, потрепанный, стоял в белой мятой майке. С гримасой растерянного и взволнованного человека Томас протянул свою сальную руку через порог. При этом протянутая рука Томаса оказалась где-то совсем в стороне от самого Крисстала; Томас будто вовсе не видел, куда ее протягивает.