Максим Глухманюк - Белая Маска, дежавю.

Дождь усиливался.

Иван ощутил непонятную тревогу. Острый холодный укол в районе сердца. Это чувство было похоже на испуг, но это был не испуг.

Это было чувство приближающейся беды.

Он на секунду остановился, не выпуская руку девушки.

– Что с тобой? – обернулась Катя.

– Ничего, – сказал парень. – Ничего, пошли.

И они пришли к турникам, возле них никого не было. Катя закинула руки на брусья и уставилась на гоняющие по стадиону машины.

Совсем недалеко от школы сверкнула ослепительная вспышка, и через секунду воздух сотряс оглушительный грохот. Земля под ногами задрожала. Иван пригнулся, а Катя продолжала спокойно стоять и смотреть на машины, мотая левой ногой. Гуляющая толпа засвистела еще громче, как бы приветствуя бушующую стихию.

– Мне кажется, что в такую погоду нам лучше уйти со стадиона, – сказал Иван.

– Ты ведь всегда стоял на воротах? – спросила девушка.

– Ну да, всегда.

– Помнишь Диму, мяч которого ты отбил, а потом он дал тебе в нос?

Иван постарался припомнить такое событие. Это было непросто, ведь раньше его били практически каждый день. Да и Дим в старших классах было несколько.

Целых три.

– Тебе тогда было десять, – подсказала она.

– А… Кажется, помню, – сказал Иван, закидывая руки на брусья, но продолжая крутить головой по сторонам в ожидании очередной молнии, словно готовясь увернуться от нее.

– Так вот, он.

– Он?.. – не понял парень.

– Тот Дима и бросил меня сегодня.

– Оу… – Иван замолчал и задумался, а потом через силу выдавил из себя вопрос: – Почему ты ему не дала?

Катя засмеялась так неожиданно и таким смехом, что Ивану стало не по себе. Он вновь ощутил холодный укол тревоги. Теперь уже сильнее.

Дорогие машины продолжали кружить по стадиону, свет их ярких ксеноновых фар то и дело освещал турники и брусья, среди которых стояло всего два человека.

– Потому что он самодовольный и эгоистичный кретин, – ответила Катя, перестав смеяться и вытирая глаза от слез.

Либо у девушки была очень хорошая косметика, которая не смывалась слезами, либо она, в самом деле, была такой красивой и без косметики вовсе. Иван склонялся ко второму варианту.

– У тебя ведь нет девушки, да? – спросила Катя и вплотную придвинулась к парню.

Иван ощутил ее сладкое горячее дыхание.

– Нет, – ответил он, несколько секунд поколебавшись.

– Почему? – тоненьким голоском пролепетала Катя.

– Ну… – Иван на секунду замялся. – Я не знаю, – сказал он ложь, но затем добавил горькую правду: – Наверное, я их просто стесняюсь…

Парень весь покраснел и еще больше вспотел. Хорошо, что тут было темно, и шел дождь. Иван ожидал от девушки смеха, но его не последовало.

– Ты не смеешься? – удивился Иван.

– Нет, – очень серьезно ответила Катя.

– Почему?

– У тебя вообще никогда не было девушки? – спросила она.

– Дай-ка припомнить… Кажется, нет, – усмехнулся Иван. – Хотя знаешь… Нет! Я бы такое запомнил…

Напряжение стало растворяться. Парень почувствовал себя гораздо комфортнее.

– И ты никогда не трахался? – просто спросила Катя.

Иван едва не отправился в нокаут от такой прямоты. Удар был неожиданным. И угодил в самое слабое место.

Он очень хорошо знал, где находится та едва уловимая черта, за которой человек теряет сознание. Не важно, от чего: шокирующего известия; недостатка кислорода; потери крови или просто из-за того, что ему очень крепко дали по роже.

И сейчас Иван оказался на этой самой черте, едва не соскользнув вниз, в темноту.

Напряжение вернулось. И неловкость вернулась тоже.

– Нет, – тихо ответил он. Во рту у него пересохло, а в горле появился песок.

– И не целовался? – Катя продолжала допрос.

– Нет, – ответил Иван, помолчал и добавил: – Представляешь?

– Не думала, что такое бывает, – ответила она.

Иван отвернулся от кружащих по стадиону машин, прислонился к брусьям спиной и скрестил руки на груди. Чувствовал он себя очень необычно.

С одной стороны – ему было стыдно, неловко и вообще неуютно после того, как он ответил на такие личные вопросы. Ответил на них впервые не только лишь себе. Ему хотелось убежать, чтобы никого не видеть. Чтобы никто не ковырялся в его внутренностях и не трогал больные темы.

– Не позволяй людям залезать языком тебе в жопу, – говорил Ивану отец. Что это значило, парень понимал смутно, но ощущал, что прямо сейчас происходит нечто подобное.

Но с другой стороны…

Катя его все сильнее цепляла. Он начал испытывать к ней эмоциональную симпатию, а не только половое влечение.