Крис Вормвуд - По дорожкам битого стекла. Private Hell

– Смирись, – сказала она.

«Никогда», – хотел ответить Герман, но не стал озвучивать вслух.

***

Золотистое солнце уже наливалось ярко-алым. День шёл к закату, несмотря на еще ранний час. Промышленный район утопал в дыму и смраде. В то же время пахло осенью и гарью. Этот запах так полюбился Максу, потому что возвращал его во времена октябрьских костров, когда на склонах полыхала сухая трава. А в полумраке всё походило на дикий шабаш. И дети летели к огню, как мотыльки, бросая в пламя палки и мусор, мечтая, чтобы костёр стал выше. Сейчас это напоминало Максу отголоски каких-то языческих обрядов, которые были ведомы ему в ту пору. И всё было живым: это не простой огонь, а рыжий скалящийся зверь, что отчаянно впивается в подношение из сухих досок. А дым не просто дым, а танцующие призраки, которым повезло вырваться на волю. А в одном наушнике, как назло, заиграла «Ghost Dance» Патти Смит. Её текст был понятен Максу не до конца, однако картинка на слух подбиралась та, что нужно. Наконец он понял, что пора возвращаться в реальный мир.

– Боже! Какая дыра! – воскликнул он, оглядываясь по сторонам.

Макс видел деревья в рыжем налёте осени, серый бетонный забор, венчаемый колючей проволокой, и тянущиеся за ним бараки.

– Здесь только не хватает таблички «Arbeit macht frei», а в целом вполне себе концлагерь.

– Репетиционный базы всегда находятся у чёрта на рогах, – ответил Герман, передавая Максу тяжеленную гитару.

Настала его очередь нести бесценный инструмент.

– Всё дело в том, что я нашёл живого барабанщика. У меня дома просто нет установки, да и геморроя с ней столько, если перетаскивать. К тому же я не хочу, чтобы малознакомые люди топтали мою квартиру. А тут заодно вспомнил, что у меня есть знакомая админша на базе, так что она с удовольствием нас пустит за так, ещё и кофейку налёт.

– А расплачиваться ты натурой будешь? – спросил Макс скептически.

– Почему бы и нет, – пожал он плечами и улыбнулся, как внебрачный сын Моны Лизы и чеширского кота.

На репетиции Герман проявлял себя как явный лидер. Впрочем, на эту должность никто и не претендовал. Макс им восхищался. Этим умением расслышать фальшивую ноту и направить всех в правильное русло. Вокалист понимал, что ему остаётся просто петь, здесь у него самая последняя роль. Как если бы в человеческом теле отказал бы вдруг голос, оно могло бы ещё функционировать.

Герман пару раз отводил его в сторонку и объяснял, что нельзя отрываться от коллектива. Индивидуализм тут не очень-то приветствуется. Он учил его чувствовать группу, точно так же, как он чувствует песню в своей голове. Это казалось Максу чем-то почти магическим, но в то же время понятным. Они играли ещё не очень ровно, на ходу разучивая новые песни. Каверы давались им немного лучше. Но их можно было играть только для разминки. Максу нравилось петь заезженный «Smells Like Teen Spirit», в эту песню «Nirvana» он вкладывал столько своего, что невольно хотелось ему верить. Однако её решили не исполнять на концертах и вообще где-либо. Под конец репетиции все ощутили себя усталыми, но счастливыми. Словно раньше кровь дремала в застойном болоте, а теперь она хлынула по венам проточной рекой.

В целом, по мнению Германа, вышло лучше, чем он предполагал. Он потратил немало времени, чтобы собрать состав, который может из себя хоть что-то представлять. Он уже не раз обжигался с поиском музыкантов по объявлениям на сайтах, предпочитая искать их в реальной жизни, где есть возможность сразу составить впечатление о человеке и его способностях. Эти ребята были способны на большее, чем его прошлый коллектив, который планировался как готический, но в итоге скатился в сторону унылого симфо-блэка. Из прежнего состава уцелеть удалось лишь Лукреции. Жанр нынешней команды пока было трудно определить, но это нравилось Герману, пусть даже в своём зачаточном состоянии.

– Ну и как тебе первая репетиция? – спросил Макс, когда они уселись за столиком пивной.

– Могло быть лучше, могло быть хуже, но я доволен, – ответил Герман.

– Так что с названием?

– Я уже давно думал над этим, но слишком давно в моей голове крутится название «Opium Crow», что-то в этом есть. В целом, должно вписаться в нашу концепцию. Просто ничего лучше я не вижу.

– Я тоже, – Макс кивнул, касаясь его плеча.

Их общая магия помогла необычайно сплотить коллектив. Каждая репетиция терзала нервы, словно наматывая их на гитарные колки, но в то же время дарила ощущение полёта. Макс понимал, что не чувствует себя отбросом, только когда поёт. Это внушало надежду: словно идёшь по лабиринту с закрытыми глазами и чувствуешь впереди дуновение свежего ветра; это ещё не выход и даже не луч дневного света поверхности, это просто первый признак, что ты будешь спасён. Все участники группы, кроме Германа, по-прежнему воспринимались им как безликие тени, однако он научился чувствовать их инструменты. На какую-то духовную близость рассчитывать было бесполезно, но Макс осознавал, что всё ещё подсознательно в ней нуждается.