Евгения Богомолова - Человек, который хотел крылья. И другие фантастические рассказы

Я завел руку назад и выдернул из спины крылья. Они немного кровоточили, но это были нормальные, вполне пригодные для Вестника крылья. Причем самой последней модификации. Иуда побледнел. Я подумал, что он сейчас потеряет сознание, но он выдержал.

– Что, не нравятся? Хорошие крылья. Самые лучшие выбрал. Думал, тебе понравятся.

– М-мне нравятся… – прошептал он.

Опять стал заикаться. И что за Вестник из него выйдет?

– Нормальный выйдет Вестник! – ответил мне Ангел-Хранитель Иуды, выпрыгивая из зеркала.

За время пребывания в мире людей Ангел-Хранитель слегка изменился. Крылья вдоль и поперек пирсингованы («Папа разрешает пирсинг только на крыльях», – смущенно шепнул он мне), – и как он только летает?! Руки сплошь покрыты татуировками, на шее толстая золотая цепь… Прикид как у заправского бандита.

Он подскочил к Иуде, дружески похлопал по плечу и сказал:

– Чего боишься? Ты хоть представляешь, с какими ребятами мне пришлось договариваться?

Он снял темные очки, и Иуда вскрикнул:

– Иисус! Ты? Мой Ангел-хранитель?

– Ты мой ученик, я не мог бросить тебя, не дав возможности получить искупления. Теперь ты свободен. Надеюсь, все же станешь тем, кем по сути рожден – Вестником Смерти. Надеюсь… А она вовсе не так красива, как ты думаешь. Смерть – это боль и страдания, это ненависть, а не любовь…

– Это когда агрессивный нежилец, не желающий мириться со своей участью, зверски избивает Вестника и приходится вызывать патруль, – шепнул я Иуде между делом.

– … Это предательство, а не дружба, – продолжал сын Творца, – это Добро и Зло, грань между которыми ты не видишь. Ты познаешь Смерть, Иуда, так как ты этого хотел, но всю оставшуюся вечность будешь несчастен, ведь что такое Жизнь, так и не поймешь. Мне жаль тебя, ученик мой, но ты сам избрал свой путь и задерживать тебя я не вправе.

Иисус повел плечами: крылья и его бандитское одеяние исчезли. Он остался в своей любимой мешковине.

Горестно так смотрит на своего непутевого ученика, а у самого в глазах слезы стоят. Я даже расстроился. Иуда, тот вообще просто рыдал. Ни слова сказать не может – уткнулся в эту мешковину и сопли свои размазывает.

А Иисус горестно смотрит, и, надо же, терпит, не отодвигается.

Я подошел к Иуде сзади и приладил крылья к спине. Это и в самом деле были хорошие крылья – встали как влитые. Правда Искариоту первое время, пока сумеет приноровиться к ним, придется походить с синяками. Переживет как-нибудь. Иисусу вон что из-за него пришлось пережить, и ничего… Правда немного сдвинулся на благе для всего рода человеческого, но это не мешает ему быть нормальным мужиком – с ним и за жизнь потрепаться можно, и настойки попить. Творец такую настойку на травах из Эдемского сада делает – просто невозможно оторваться. Будете у меня в гостях – обязательно угощу.

Чем же закончилась история про Иуду, спросите вы? Честно говоря, понятия не имею, что там Смерть для него придумала. Скорее всего, ничего хорошего. Нет, правда, посыльные из людей ей ни к чему: в Аду достаточно бесов, желающих продвинуться по карьерной лестнице. Пока мы с Иисусом ломали комедию, Смерть отправила своих настоящих посыльных за этим дурачком. Интересно, как ей удается превращать бесов в таких монстров? Первое, что они сделали – оторвали Искариоту крылья.

Но сам дурак, сразу бы линял, как только я их ему нарастил. Я ведь на самом деле не Вестник – просто давно Иисуса не видел, вот и не мог упустить возможность встретиться. А Иуда…

…Он очень хотел крылья. И он их получил. Конечно, не так романтично они ему достались как планировалось. А все потому что грань… Грань между Добром и Злом все-таки есть. Только вы – люди – понимаете это лишь тогда, когда за вами приходят. И дело вовсе не в цвете крыльев – когда-то они у меня тоже были белого цвета, и я тоже не видел разницы между Добром и Злом, Светом и Тьмой.

И тогда я создал… «прецедент». Я восстал. Я сделал это ради самого факта, ради того, чтобы это было совершено. Однажды я понял, что подошел к самому краю, к самой черте, за которой кончался Свет. И только тогда осознал, что натворил. Я ненавижу проповеди, но я знаю, где находится та черта, которую в один прекрасный день преступил.

Перед этим я пришел к Творцу, упал перед ним на колени, покаялся и просил разрешения уйти туда, откуда мне не вернуться. Ибо там, где есть место Свету, должно быть место и Тьме. Туда, где вечно противоборствуют и в то же время перетекают друг в друга Добро и Зло.