Павел Проданов - Льеккьо. Болото никогда не отпускает свои жертвы…

Мое терпение подходит к концу.

– Обрезают, – говорю я, сдерживая раздражение, – под самый корень. Так, что даже шрама не остается. Эдакая кукла-Кэн получается.

Моя сестра прыскает. Капли спиртного из ее рта летят на стол.

– А он довольно смешной, – отзывается обо мне Лора, – такая стесняшка.

Для этой дамы сейчас даже кукла Чакки казался бы смешным, идя на нее с ножом.

– О, это он тебе еще за жизнь не рассказывал.

После посещения доктора Деспина, я решил заглянуть к сестре, и обнаружил это. Девичник уже в самом разгаре. Я преследовал цель – рассказать Каролин о предположениях доктора, а вместо этого стал объектом домогательства ее тупенькой подружки. Эта глупая женщина отвесила круглую сумму моей сестричке за дизайн ее загородного дома, надеюсь в стиле уродского «Хай-тек». Наверное, хорошо иметь таких глупых подруг. Не удивлюсь, если в повседневной жизни она таскает с собой какую-нибудь мелкую собачонку, такую же тупенькую, с кукольными глазами и вечно наворачивающимися на них слезами.

– Я, возможно, еще успею проверить, что у него в штанах, – снова отпускает тупую шутку пьяная в дрязг Лора. Каролин пропускает мимо ушей.

– Как съездил? – обращается она ко мне.

– Утром расскажу.

– Мы хотим сейчас, – протягивает Лора.

Каролин поворачивается к ней.

– Если его пытать, – предостерегает она, – то он вынесет нам мозг.

А есть ли, что выносит, думаю я про себя. Обычно алкоголь выносит и остатки разума у таких, как они. Каролин, конечно, имеет задатки разума, а вот насчет ее подружки я не уверен. Если взять амебу, поместить ее в череп черепахи, то получится Лора.

– Расскажи нам что-нибудь, – предлагает она, подмигивая Каролин.

Я вздыхаю.

– Родись ты в Древнем Израиле, тебя бы забили камнями за твое поведение, – говорю я. – В Древней Греции – тебя бы сделали отменной рабыней для утех, а шумеры напоили бы тебя до смерти. Ницше не промахнулся на твой счет, размышляя на подобную тему.

Лора уставилась на меня, изобразив удивление.

– Говорила я тебе, – оправдалась Каролин, перед своей подругой.

– А он забавный, – сказала та. – Мой муженек говорит, что раньше меня сожгли бы на костре.

– На костре сжигали неугодных церкви, вольных, свободолюбивых женщин, которые умели врачевать как минимум, – отвечаю я. – Думаю, в средневековье ты была бы товаром в борделе – на костре сожгли бы мою сестру.

Каролин расхохоталась, а Лора плеснула мне в лицо содержимое стакана. Щипание в глазах. Ерунда – пройдет.

Я оставил их и ушел в другую комнату. Решил почитать.

Алкоголь раскрепощает. По мне – он выводит наружу все людские пороки, особенно те, что связаны с насилием и сексом, или заставляет жалеть себя. Это – клей общества, что не может выносить друг друга больше часа. «Даже Иисус пил вино», – говорят многие, когда речь заходит за спиртное. Да, пил, но не упивался.

– Марти, – позвала меня Каролин спустя пару часов, – ты там не спишь?

– Нет, – отвечаю я. – Чего тебе?

Она появилась в дверном проеме, шатаясь.

– Помоги мне уложить Лору.

Эта глупышка весила больше, чем мне казалось. Я протащил ее на себе через зал в спальню и бросил на кровать. Каролин сняла с нее туфли, и принялась стягивать штаны.

– Да хрен с ней, – сказал я, – тебе самой пора спать.

– Я еще пару стаканов, – ответила сестра, продолжая стягивать одежду со смертельно пьяной подружки. На той красовались красные кружевные трусики. Вид ее обнаженных ног заставил меня отвернуться. Не то, чтобы мне не приятен вид женского тела, просто не хотелось испытывать эрекции. Я решил выйти в зал.

Доктор строго запретил пить, но препарат только предстояло купить. Я налил себе стакан виски. По телеку шла какая-то муть: ковбои стреляли, ковбои падали, ковбои умирали.

Вскоре Каролин упала рядом.

– Прости, – поспешила извиниться она, – прости за подружку. Она ведь не знает, каков ты.

– А ты знаешь? – спросил я.

– Думаю, что да, – ответила она, взяв в руку стакан. – Но, ты о чем? Что сказал доктор?

Я отпил из своего стакана.

– Сказал же – завтра расскажу.

– Ну, как хочешь. На следующей неделе приедет Жак, и привезет с собой Лаиду.

– То-то ты зачастила с выпивкой?

При муже моя сестра старается вести себя примерно, хоть ей это дается с трудом. Сказав, что Каролин в средневековье сожгли бы на костре, я не лукавил. Она очень свободолюбива, себялюбива и раскована. Она не лишена обаяния, того женского, на которое так ведутся мужчины, порой, прямолинейна до невозможности, а мужчины страстно западают на стерв, хоть и стараются брать в жены «монашек».