Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

Благодаря вашим усилиям «Голубой лабиринт» стал более качественным! Не многим выпадает шанс исправить свои ошибки и получить желаемое, а мне вот повезло залучить и первое, и второе.

Натали : Читательский суд — дело тонкое. В наше время критика превратилась больше в постулат «obosri blijnego svoego», поэтому я слишком давно перестала относиться к этому серьезно. Добиться конструктива вместо фразы «у вас тут все не так, как я хочу» очень сложно. В литературе чересчур много субъективизма, поэтому для меня такого понятия как «читательский суд» почти что не существует. Скажем так, я стараюсь делать качественный продукт и выкладывать его в сеть. Да, бывают ошибки, я это не скрываю, но на фоне основного массива текста, в котором эти ошибки отсутствуют, мне наличие нескольких опечаток кажется незначительным. Просто многие читатели изначально настроены на поиск недочетов, на то, чтобы подгонять автора или переводчика, на вопросы «а что так долго?», на то, чтобы обязательно указать плохое, а не на хорошее… мы тут немножко по разные стороны баррикад находимся и вряд ли когда-нибудь поймем друг друга. Скажем так, мое отношение к читателям выражается только в том, что я работаю для них совершенно бесплатно. Мне кажется, это показатель.

Что вы вообще можете сказать о художественных переводах? Что это для вас? Насколько просто или сложно этим заниматься?

Елена: Перевод, сам по себе, подобен подчерку — у каждого человека он свой. Кто-то стремиться только дословно, можно сказать, технически , интерпретировать текст, не учитывая особенностей обоих языков, а кто-то наоборот впадает в сочинительство, посчитав, что если это предложение красиво звучит на русском языке, то и для перевода с английского оно сгодится. И не важно, что его смысл не совпадает с задумкой авторов.

Хороший художественный перевод — это баланс голой сути текса, авторского стиля и эстетики, особенностей речи стран, где разворачивается сюжет, а еще атмосферы, настроения и юмора самой книги.

Так вот могу основательно утверждать, что Натали владеет искусством художественного перевода практически в совершенстве. А мне, переводчику-любителю, остается только учиться у нее, и надеяться, что когда-нибудь, — желательно, чем быстрее, тем лучше — я тоже стану обладателем подобных способностей. Уже сейчас, по завершении двух книг, мой стиль значительно улучшился — и надеюсь, что вы тоже это заметите и оцените.

Хотя я все же подозреваю, что уровню Натали практически невозможно обучиться: и простого владения языком и желания недостаточно — необходимо располагать еще и писательским талантом, который развивается не один год… или дается от рождения некоторым счастливчикам.

Натали: Пока я тут смываю краску смущения с лица, отвечу на вопросик. Для меня просто никогда не стояло вопроса, какой перевод делать, художественный, технический, топорный… когда я вижу текст, я его… слышу . Как если бы текст был аудиофайлом, песней на чужом языке. Первым делом я не разбираю текст отдельно, а музыку отдельно — я слышу общий музыкальный фон и по-своему его понимаю. С текстом то же самое. Я на него смотрю и приблизительно понимаю, какой стиль там нужен. Это можно проследить! Потому что то, что я переводила у МакКаммона и то, что мы с Леной делаем с «Пендергастом» — это две большие разницы. Стиль у этих книг отличается чуть более, чем существенно. Поэтому для меня художественный перевод — это нечто само собой разумеющееся и само собой приходящее. Его просто надо чувствовать…

Могу сказать, что меня частенько относит в сочинительство. Хочется что-то дописать, добавить, дополнить, доделать. У Лены не так, у Лены все четко. Перечитывая во время второй вычитки «Багровый Берег», я замечала, где она правила мой перевод и подбирала более точные формулировки. Это иногда возвращало меня с небес на землю, я хлопала себя по лбу и говорила: «Блин, точно, можно ж было вот так сделать! А я что-то замудрила». Лена переводит книгу as is, за ее переводом мне весьма просто угадать, что было в оригинальном тексте прям дословно. Я так не умею, у меня мысль по древу растекается. То есть, вот если нужен КАНОН — то это к Лене, она четко переведет, как там было, а я насочиняю. Мы в этом плане с ней две противоположности, которые, как мне кажется, отлично сработались.

А как вы делите работу между собой в процессе вычитки? Чья становится второй, а чья первой?

Елена: Как-то само собой, работа у нас сложилась так, что за первую редакцию отвечаю я. Ввиду логического склада ума у меня получается более упрощенный, можно даже сказать, плоский перевод. А вот Натали и ее вторая редактура уже привносят в книгу ту самую магию художественности, проникновенности и легкости, от которой и возникает тот самый желаемый, захватывающий эффект полного погружения в сюжет.