Папа продолжает улыбаться.
– Не будь ты святым, я бы поднял тебя на смех, – говорит он. – Кстати, не подскажешь, когда ты ожидаешь прихода этих твоих техносвятых?
Я счастлив. Он стал похож на прежнего Войтелу – Папу, который продолжал кататься на горных лыжах до семидесяти пяти лет. Мой визит стоил этого.
И потом, не можем же мы все быть Падре Пио или матерью Терезой. Лично я – святой Лестат.
– Я передам от вас привет Падре Пио, – шепчу я.
Но Папа уже задремал. Он усмехнулся и погрузился в сон.
Не слишком высокая оценка моего визита. Я его усыпил. Но стоило ли ждать иного, тем более от Папы? Он так много работает. Он страдает. Предается размышлениям. В этом году он уже побывал в Азии и на Востоке, а скоро отправляется с визитом в Торонто, Гватемалу и Мексику. Уму непостижимо, откуда у него берутся силы на все это!
Я кладу руку ему на лоб.
И ухожу.
Я спускаюсь по лестнице в Сикстинскую капеллу. Там ни души и, конечно, темно и холодно. Но ничего страшного, святой Лестат видит в темноте не хуже Вампира Лестата. И глазам моим открывается ни с чем не сравнимое великолепие.
Я стою в полном одиночестве, отрезанный от всего мира, от всего сущего. Я хочу распластаться на полу, подобно священнику, посвящаемому в духовный сан. Я хочу быть священником. Я хочу благословлять толпу! Я страстно, до боли этого жажду. Я не хочу творить зло!
Но все дело в том, что мои фантазии о святом Лестате растворяются в воздухе. Я сознаю их несостоятельность и невыносимо страдаю от этого.
На залитой солнечным светом площади Святого Петра никогда не появится плакат с моим изображением. И сотни тысяч людей никогда не будут ликовать по случаю моей канонизации. И кардиналы никогда не будут присутствовать на этой церемонии, потому что церемонии этой никогда не будет. И я не узнаю формулу изготовления безвредного наркотика без запаха и вкуса, который по кайфу сопоставим со смесью героина, кокаина и крэка, а значит, не смогу спасти мир.
Я даже не в Сикстинской капелле, а очень и очень далеко от нее. Здесь тепло, хотя и столь же безлюдно.
Я – вампир. И наслаждаюсь этим уже более двух столетий. Я наполнен кровью других существ по самые брови. Я осквернен кровью. Я проклят, как та женщина, страдавшая кровотечением до того момента, когда она коснулась края одежд Христа в Капернауме![2] Я живу кровью. Я ритуально нечист.
Есть только одно чудо, на которое я способен. Мы называем его Обряд Тьмы, и я собираюсь его совершить.
Вы что думаете, чувство вины и угрызения совести могут меня остановить? Nada![3] Никогда! Mais non![4] Даже не думайте! Забудьте! Убирайтесь, с глаз долой! Черта с два! Оставьте меня в покое! Ничего не выйдет!
Я говорил вам, что вернусь? Говорил?
Я испорченное дитя – необузданное, беспощадное, неудержимое, не знающее стыда, безрассудное, неисправимое, бессердечное, неистовое, неустрашимое, не ведающее угрызений совести, порочное и потому недостойное прощения и спасения.
И я, дети мои, приготовил для вас историю.
Я слышу зов колоколов ада!
Что ж, пора начинать!
Итак…
Ферма Блэквуд. Вечер
Небольшое сельское кладбище на краю болота, около дюжины старых могил с вертикально стоящими плитами надгробий, большинство имен давным-давно стерлись, а одно из надгробий, недавно опаленное огнем, почернело от сажи. Все кладбище окружено невысокой железной оградой, по углам которой стоят огромные дубы. Тяжелые ветви деревьев клонятся к земле, небо безупречно сиреневого цвета, ласковый, теплый летний воздух…
Вы совершенно правы, на мне черный бархатный сюртук (приталенный, с медными пуговицами), мотоциклетные сапоги, совершенно новая льняная рубашка с кружевными манжетами и воротником (пожалеем бедного жлоба, который будет ржать по этому поводу). Сегодня вечером я не подстриг свою светлую гриву, что иногда делаю для разнообразия, так что она спускается до самых плеч. Очки с фиолетовыми стеклами я зашвырнул подальше – плевать, если кто-то обратит внимание на мои глаза. А кожа моя все еще сохраняет загар, полученный давным-давно под палящими лучами солнца в пустыне Гоби, где я пытался покончить с собой. И я размышляю…
«Обряд Тьмы… Да, сотвори чудо. Ты нужен им там, в главном доме, ты, принц Проклятых, шейх среди вампиров, хватит уже торчать здесь, раздумывать и предаваться скорби – приступай к делу. В главном доме сложилась очень непростая, щекотливая ситуация, так что…»
Читать дальше