Степан Рояк - 8 Бесконечность

Возле кроватки стоит фантом какой-то женщины. Девочка ее видит. Сущность гладит Еву по спине. Девочка смотрит зелеными глазками в глаза этой полупрозрачной женщине и улыбается. Словно она с ней общается на подсознательном уровне. Маленьким ротиком она ей что-то гугулит. Сущность ей улыбается в ответ. В комнату заходит отец Евы, он видит только сидящую в кроватке доченьку, занятую своими большими делами сидя. Папа наклоняется над ребенком и начинает с ней вести диалог на том же гулегулевском языке, периодически вставляя нормальные слова в уменьшительно-ласкательной форме, дополнительно смягчая их наигранной картавостью. Глаза Евы начинают метаться, она смотрит на папу, потом на фантом, стоящий слева от родителя, потом опять и опять ее глазки бегали, как будто она зритель на Уимблдоне и следит за мячиком, перелетающем с поля на поле. В ее взгляде можно было рассмотреть вечность, глазки ее излучали необыкновенную энергию, складывалось такое впечатление, что разум взрослого человека поместили в тело ребенка и забрали умение говорить и передвигаться. Проведя несколько минут в разговоре с Евой, отец удалился из комнаты. Сущность женщины продолжала стоять там же и занимать ребенка на каком-то подсознательном уровне.

В просторной кухне сидит Джон на стульчике, мама его кормит с ложечки каким-то пюре из овощей. Джон воротит личико и стискивает губы, выражая протест, и настаивает на своем. Тогда мама достает телефон, включает на нем мультик «Том и Джерри» и располагает его перед сыном. Ребенок, попав под гипноз всеобщего заговора, теряет бдительность над своим желанием есть что-нибудь другое, начинает, подобно роботу, открывать рот при каждом сближении с ложечкой ненавистного пюре. Не отрывая взгляда от телефона, Джон ест ложку за ложкой, и вкус его уже больше не интересует.

В той же розовой комнатке, где стоит уже не детская кроватка, а кроватка без бортиков, мягкий двух местный диван, лампа в виде полусферы, стеллаж с книгами и игрушкам, на полу красуется коврик, в центре которого удобно расположилась Ева. Посадив кукол вокруг игрушечного столика, Ева поставила перед каждой из кукол маленькую чашечку. Девочка играла в чаепитие. В центе столика стоит игрушечный тортик. За столом сидели две куклы разного роста в аккуратной одежде, плюшевый коричневый мишка и клоун в пестрой разноцветной одежде с колокольчиком на колпачке.

Девочка разговаривала за всех кукол, поднося по очереди к ротику каждой из них игрушечный тортик, и имитируя при этом жевание и чавканье. Каждая кукла благодарила хозяйку и говорила, как ей безумно вкусно. Куклы разговаривали между собой, обсуждая наболевшие детские темы. Напротив нее, на том же коврике, сидел фантом мальчика, ноги его были скрещены. Наклонившись над клоуном, мальчик размахивал руками и что-то говорил Еве в ответ. У мальчика была короткая стрижка. Рубашка с закатанными рукавами. Им было весело. Они были погружены в игру. Ева хохотала. Время летело незаметно. Как вдруг в комнату вошла мама девочки и попросила дочь убирать игрушки, мыться и ложиться спать. Мама застала Еву в разгар игры, перед взором ее была картина без участия сущности. Для мамы Ева играла и веселилась одна в своей комнате, и только Ева знала, что она не одна играет в свои игрушки. Послушно кивнув головой, девочка принялась за уборку. Ее прозрачный друг, перед тем как пожелать ей сладких снов и удалиться, приблизился близко к девочке: «Никому не рассказывать о том, что ты видишь!!! НИКОМУ!!!» – настоятельно попросил он.

Ева, лежит в постели. К ней подошла мама. Накрыла девочку одеялом, поцеловала и выключила свет, оставив только слабый огонек ночника в виде бабочки. Перед тем как мама закрыла дверь, Ева ее спросила:

– Мамочка, а никого дома нет? Кроме тебя, меня и папы? – выражение ее лица насторожило маму.

– Никого, – ответила мама в растерянности. Ее рот приоткрылся от непонятного вопроса.

– А дверь закрыта? – продолжала Ева вводить в замешательство итак растерявшуюся мать.

– Закрыта. А почему ты спрашиваешь? – глаза мамы расширялись с каждым вопросом все сильнее и сильнее.

– Точно? – как будто бы проигнорировав вопрос, повторила Ева.

– Точно! А почему ты спрашиваешь? – громче ответила мама.

– Просто так, – сказала Ева и закрыла глаза.

Сквозь темноту закрытых век она услышала щелчок дверной ручки. Перед ее глазами, в подсознании, начала формироваться чернота: она стала закручиваться, затягивая в себя сознание Евы в тот непонятный переход в объятия Морфея, в эту неизученную форму времяпровождения. В голове девочки звучали слова фантома: «Никому не рассказывай! НИКОМУ». Они угасали и растворялись в темноте.

Читать дальше