Александр Субботин - Сделка Политова

Казалось, Ланца ещё сильнее потряс этот, последний Иванов монолог. И даже осталось не понятным, что теперь его удивило больше: или новый угол рассмотрения вопроса о религии, который он доселе не встречал, или же логичное и холодное её отрицание, как нечто ненужное и действительно пустое при современном развитии человека.

– Это похоже на нигилизм, – после недолгого молчания заметил Ланц.

– Почему же? Совсем нет, – ответил Политов. – Я верю. Верю в то, что пока мы живём на этом свете, и пока мы можем действовать и рассуждать, нам просто необходимо искать этот высокий смысл бытия, – и, усмехнувшись, Политов добавил: – Но не такой высокий, как жизнь после смерти, однако ж и не такой низкий, как деньги и слава, любовь, дружба и другие надуманные прелести.

Между собеседниками наступило молчание.

– Идея хорошая, спорить не стану, – вымолвил, наконец, Ланц. – Но, Иван, согласись, какой толк от того, что ты лежишь у себя в комнате, на диване и отправляешь в пустоту свои мысли. Ведь ты не пишешь, не издаёшься, тебя даже на телевидение-то не пустят, чтобы ты свою идею раскрыл.

Политов докурил и снова подвинул к себе тарелку с пастой.

– Ну и что, – ответил он, деловито нанизывая на вилку макароны, а затем отправляя их в рот. – Пока это совершенно не важно.

– Знаешь, ты поразительный человек, – в нетерпении перебил Ланц. – Наверное, за это я тебя так и люблю и стараюсь хоть как-то тебе помочь. Ты мне рассказываешь невероятные теории вселенского масштаба и тут же инфантильно говоришь, что всё это пока неважно. А что, когда, когда это станет важным?

– Когда придёт время, – усмехнулся Политов.

Ланц только махнул рукой и обиделся.

– Андрей, не сердись, – смягчился Политов, воткнув вилку поглубже в гору не понравившейся ему пасты, и протёр рот салфеткой. – Но идея твоя с моим устройством на службу мне кажется бессмысленной.

Ланц молчал и, хмурясь, тщетно пытался разглядеть сквозь мутную полиэтиленовую плёнку, что происходит на улице.

– Хорошо, что ты хочешь? Чтоб я пошёл служить в Минкомпресс? Я ведь думаю, что ты не зря меня так сильно пытаешься продвинуть туда, – Политов поднял указательный палец и наставнически помахал им. – У тебя наверняка есть на меня планы. Так ведь?

Ланц оживился.

– Собственно, я и не собираюсь скрывать от тебя то, что свой человек в известном тебе ведомстве был бы мне очень полезен, – Ланц улыбнулся. – Очевидно же, что мои интересы весьма близко лежат, если не сказать больше, рядом с полем деятельности этой конторы. Ты же человек толковый, понимающий. Но я вижу, что ты встал в позу и хочешь сидеть со своими вселенскими мыслями в своей жалкой конуре и плесневеть там вместе со своим сыром. Так?

Политов вдруг в этот момент почему-то почувствовал себя очень хорошо. Быть может, это от того, что он смог выговориться, рассказав свою, как ему казалось, оригинальную теорию, и даже в некотором смысле вознестись тем самым. А может быть, это вино так подействовало на него своими чарующими свойствами – неизвестно, но так или иначе, а Политов смягчился.

– Ну что ж, давай попробуем, – добродушно сказал он и рассеянным движением вновь достал сигарету и закурил. – Ведь, чёрт возьми, действительно было бы не плохо вот так сидеть в ресторане, есть, пить и не думать, у кого на завтра занять денег! К слову – ты мне одолжить сможешь?

– Смогу, – с облегчением вздохнув, успокоил его Ланц. – Тогда звони.

С этими словами он наклонился под стол и, достав оттуда коричневый портфель, перетянутый двумя ремнями с жёлтыми пряжками, поставил его себе на колени. Из портфеля он вынул мобильный телефон и, щёлкнув по нему пальцами, пустил его скользить по столу, пока аппарат не оказался в руках Политова.

– Куда? – удивился Иван Александрович. – Туда? – он взглянул на часы. – Может, завтра. Ведь сейчас уже поздно, наверно.

– Ничего не поздно, – возразил Ланц и снял с колен портфель. – Он раньше семи никогда не уходит. Позвони, представься и договорись. В телефоне он таков и есть: «Жигин, секретариат».

– Как его имя-отчество? – переспросил Политов, пока искал нужный номер.

– Евгений Павлович, – напомнил Ланц.

Сначала в трубке раздавались странные, необычные гудки, а потом равнодушный женский голос ответил:

– Приёмная Жигина. Я вас слушаю.

– Добрый вечер! Это Политов беспокоит, – представился Иван Александрович. – Как мне связаться с Евгением Павловичем?

– По какому вопросу? – спросил женский голос.