Александр Субботин - Сделка Политова

– Алло, – почти сразу ответил безразличный женский голос, но уже совсем не той женщины, с которой Политов говорил намедни.

– Добрый день, – ответил Политов. – Меня зовут Иван Политов. Мне назначено сегодня на двенадцать. Мне сказали, чтобы я позвонил по этому номеру, и тогда меня встретят.

– А… – лениво протянула девушка на другом конце провода и как-то смягчилась. – Да, сейчас. Только вам, скорее всего, придётся ждать.

– То есть? – переспросил Политов.

– Жигина в данный момент нет на месте, и когда он будет – неизвестно. Ждите, сейчас спущусь.

Политов остался несколько расстроенным, потому что терять время на ожидания чиновника ему совсем не хотелось и это даже при отсутствии иных дел запланированных на сегодня. Дивный парадокс: только становясь безработным, человек по-настоящему начинает ценить своё время.

Через несколько минут у проходной, где вблизи хромированных створок пропускного пункта и рамки металлоискателя сидел седой круглолицый охранник, появилась тоненькая фигурка миниатюрной девушки. Фигурка без каких-либо замешательств и оглядывания посетителей прямиком устремилась к Политову, словно хорошо его знала, при этом искусно проскальзывая между собравшимися в холле людьми. Подойдя к Политову, девушка мягко в приветствии протянула ему руку и представилась:

– Меня зовут Марина. Я помощница Жигина. Пойдёмте?

Политов осторожно пожал руку и, не успев отрекомендоваться в ответ, поспешил за девушкой, которая к тому времени уже развернулась и начала быстро удаляться.

Иван Александрович несколько смешался от такой спешки и поторопился вслед за помощницей, заодно стараясь рассмотреть её хотя бы со спины. Это была девушка очень небольшого роста, наверно, по грудь самому Политову, хотя сам он не считал себя высоким. Её длинные прямые волосы каштанового цвета были прилежно расчёсаны и лежали на спине и плечах. По виду ей было не больше восемнадцати-двадцати лет. Лицо, насколько успел заметить Политов, было милое и даже детское. За это говорили и весело вздёрнутый носик, и алые пухлые губки, и небольшие, но пронзительные тёмные глазки, которые смотрели очень внимательно и испытующе, так, как это часто делают дети. Да и в целом она была вся какая-то кукольная, хрупкая, с повадками, напоминавшими двенадцатилетнего мальчугана, впрочем, не обделённая вовсе и типичной женской утончённости.

Они прошли пропускной пункт с охранником и зашли в зеркальный лифт. Марина нажал на кнопку с номером четыре и обернулась.

– Значит, к нам на службу? – с любопытством спросила она. – От Ланца?

– Да. А вы его знаете? – осведомился Политов.

– Конечно! Кто его здесь не знает?! Интересный мужчина.

– Чем же? – спросил Политов.

– Сложно сказать. Наверное, костюмом, – усмехнулась девушка. – Сегодня мало кто так оригинально одевается.

При этих словах Марина как-то оценивающе оглядела Политова. Осмотрев гостя, она заметно расстроилась – это было написано на её лице. Иван Александрович несколько смутился от такого откровенного его исследования, машинально поправил галстук на всё такой же неглаженой рубашке и переступил с ноги на ногу в своих не очень начищенных ботинках.

– Весьма приятно, – продолжала Марина, – смотреть на мужчину, который умеет следить за собой. – К тому же Ланц весёлый, – добавила она. – Умеет пошутить. Ты его друг?

В это время лифт остановился и просигналил, что приехали на нужный этаж, и Марина, не дожидаясь ответа, вышла на площадку.

– Да, друг, – вновь догоняя девушку, подтвердил Политов.

С лестничной площадки они вошли в какой-то длинный коридор со множеством выходящих в него кабинетных дверей и стремительно зашагали по нему, старательно обходя служащих, которые поминутно оказывались на пути.

Как показалось в тот день Политову, вокруг царил аврал и хаос, отчего, в отличие от многолюдного холла, он испытал нечто похожее на тошноту, а на его лбу вдруг выступила холодная испарина.

Двери тут непрерывно стучали, клацали задвижки дверных замков, шуршала и цокала по паркету обувь сотрудников. Повсюду раздавались какие-то окрики, восклицания. Какие-то люди совсем не к месту стояли возле стены и, раскрыв на руках папки, водили пальцами по бумагам, другие же просто, будто соревнуясь, перебегали из одного кабинета в другой. В целом создавалось впечатление, что все здание, весь Минкомпресс раскачивался и дрожал от подготовки второпях какого-то необыкновенно важного отчёта, который необходимо было сдать со сроком «ещё вчера», но работа над которым только-только начиналась.