– А это что за дрянь с вороном на плече за вами ходит, Елена Степановна?
– Что?! Какая дрянь? – взвизгнула женщина и оглянулась.
Пётр Алексеевич вмиг перестал улыбаться:
– Ну, вы даёте, Круглова, пора уже к моим шуткам привыкнуть и не реагировать так остро.
– Погодин, пошёл вон! Задолбал ты меня со своими ужасами. Услышу от тебя ещё раз что-нибудь подобное – убью, не задумываясь!
Погодин отскочил от Кругловой как от чумной и, ничего не говоря, помчался вниз по ступенькам.
В кармане Елены Степановны зазвонил мобильный телефон:
– Лена, – услышала она голос Максима Викторовича. – В приёмное поступил на скорой больной с острыми болями в области желудка. После осмотра оформляй его к нам в пятую палату.
– Хорошо, Максим, – ответила она ему. – Но, если честно, я уже забегалась по больнице. Ты наших мальчиков тоже запрягай работой, а то они сидят в ординаторской и ничего не делают, только языками чешут.
В боксе номер один приёмного отделения сидел толстый, лет пятидесяти – шестидесяти, мужчина, раздетый по пояс. На шее у него на цепочке висела маленькая коробочка размером со спичечный коробок. Круглова несколько секунд не сводила с неё взгляда.
Мужчина сам указал рукой на странную маленькую коробочку:
– Интересуетесь? Даа… Верите, нет – двадцать лет с себя не снимаю.
– Там, наверное, лежит что-то важное для вас? – рассеянно спросила Круглова и подумала о том, что «глюки», наверное, у неё ёщё не прекратились. Вот же денёк выдался – одно сплошное расстройство психики. У неё и у всех окружающих разом.
– Честно вам сказать доктор, я ведь и сам не знаю, что в ней лежит. Но! Открывать её не имею права.
– О, даже так! – улыбнулась Круглова. – Вы меня заинтриговали… Ладно, расскажите, что вас беспокоит?
Мужчина положил обе руки на низ живота.
– Болит, доктор. Терпеть уже не могу. Верите, нет – не сплю, не ем.
Максим Викторович выглянул в окно и увидел три чёрных джипа «Lincoln Luxus», они остановились возле главной проходной. Магамединов хорошо знал эти машины. К ним пожаловал сам мэр города. А значит, сейчас начнётся такая беготня – мама не горюй!
Обычно о приезде мэра в больницу главврач знал заранее, и к такой «радостной встрече» все готовились больше месяца. А тут (на тебе!) явился чёрт без предупреждения. Что бы это значило?
Через три минуты челюсть у Максима Викторовича отвисла чуть ли не до пола. Минуя проходную, к машинам бежал его подчинённый Беленький Борис Анатольевич.
– Вот тебе раз! У нас теперь простые смертные мэров встречают… А что ж тогда главврачу делать? – не веря своим глазам, произнёс Магамединов.
Из джипа навстречу Беленькому вышел лысый качок в чёрном костюме, левой рукой он поправил свои крупные яйца (довольно таки солидный жест для человека, приближённого к мэру), почесал задницу – и всё это проделал непринуждённо, никого не стесняясь.
Борис Анатольевич, подбежав к качку, что только ни вытворял: и кланялся, и танцевал, и руку левую собеседника горячо пожимал обеими руками, и крутил башкой в разные стороны. Качок протянул ему серебристый металлический кейс, который всё это время держал в правой руке и заговорил явно о чём-то серьёзном. Потом указательным пальцем постучал по дорогим наручным часам. Этот жест Магамединов понял так: «времени у тебя, дружок, в обрез». Лысый похлопал Беленького по плечу, развернулся и пошёл к джипу.
Когда крутые машины исчезли из поля зрения заведующего терапевтическим отделением, тот не выдержал, набрал номер мобильника Бориса Анатольевича, и через секунду услышал его голос:
– Алло! Слушаю вас, Максим Викторович!
– Ну что, Борис Анатольевич, получили от мэра задание особой важности? – подколол своего подчинённого Магамединов. – Я рад за вас. Поднимитесь ко мне, я вам тоже работки подкину.
– Максим Викторович, ну зачем вы так говорите? Вот не знаете, а говорите. Это братик мой родной приезжал, в аппарате управления он у меня работает. На таких вот машинках разъезжает, а ведь я его сто раз просил – будь же ты скромнее, что люди подумают, только в краску меня вгоняешь, а он – ни в какую! Служебный, говорит, транспорт. Ничего не могу поделать.
– Ясно, Борис Анатольевич, я и подумать не мог, что у вас такие серьёзные связи.
– Да, какие там связи, Максим Викторович?! Братик это мой родной. Скажете мне тоже…
– Ладно, не прибедняйтесь, жду вас у себя, – сказал напоследок Магамединов, отключился, и подумал: «Врёшь ты мне, Борис Анатольевич, но не знаешь, что враньё я за версту чувствую. Интересно, может, ты мне ещё скажешь, что в кейсе тебе лысый братик обед привёз и пальцем по часам постучал – мол, поспеши, а то всё остынет».
Читать дальше