Джейсон Мотт - Исцеляющая

Годы шли, и жизнь Бренды повернулась самым неожиданным образом. Она вдруг лишилась мужа и дочери (первого унес рак, вторую – автокатастрофа) и осталась с внуком Уошем на руках. Тогда ей показалось, что превратить дом в собачий приют и ветеринарную клинику – вполне логичный способ свести концы с концами и поднять на ноги ребенка.

К тому же она была по-старомодному необщительна, ценила уединение, и ей нравилось, когда собаки предупреждали ее о чьем-либо прибытии. Этим утром лай поднялся невыносимый.

Сперва Уош разобрал, как хлопнула дверца машины, а затем услышал шарканье бабушкиных тапочек, приближающееся к его комнате.

– Я сама с ними разберусь, – сказала она внуку. – Небось опять треклятые репортеришки пожаловали. Большинство из них поняло мои намеки, но один-другой упрямый баран в отаре всегда отыщется. Чтобы с такими справиться, придется задать им перцу.

Уош надеялся, что это – метафора, хотя полной уверенности у него не было. Бабуля держала около входной двери заряженный дробовик. По семейным преданиям, эту привычку она переняла у своего воинственного кузена с Западного побережья. Патроны к дробовику вечно позвякивали в карманах цветастого бабушкиного фартука, который она носила, хлопоча по дому. Как-то раз она объяснила Уошу: «Мир может подкрасться к тебе незаметно, так что лучше быть готовым дать отпор в любую секунду».

– Ты спи, а я все улажу, – закончила бабушка и направилась вниз, в холл.

– Да, мэм, – ответил Уош.

Накрывшись с головой, он прислушивался к собачьему лаю на заднем дворе. Вскоре раздался звук раздвигаемых занавесок. Судя по всему, бабуля, добравшись до передней части дома, выглядывала в окно, чтобы узнать, кого это принесло в такую рань. Затем до Уоша донесся стук в дверь.

– Черт! – выругалась Бренда.

Уош не смог разобрать, какой именно «черт» был упомянут: для каждого случая у бабули имелись особенные «черти». Щелкнул замок.

– Черт! – снова воскликнула бабуля.

– Салют, Бренда, – ответил низкий и спокойный мужской голос.

– Ага, вижу, волна поднялась нешуточная, – фыркнула бабуля, – раз уж даже тебя сюда принесло. Впрочем, я ожидала чего-то подобного.

– Как поживаешь, Бренда? – спросил мужчина.

– Как сыр в масле катаюсь. Видимо, теперь я должна любезно поинтересоваться, как поживаешь ты?

Уош спрыгнул с кровати и на цыпочках подкрался к двери спальни.

– Оставайся у себя! – прикрикнула Бренда, и Уош застыл на месте.

– Да, мэм, – повторил он.

Он прожил с бабулей всю жизнь и точно знал, когда следует подчиниться, а когда можно и взбрыкнуть.

– Что же… – начал мужчина.

– Что же… – эхом отозвалась бабуля.

– Облегчать мне жизнь ты не собираешься, так, Бренда?

– Назови мне хоть одну причину, по которой я должна это сделать.

Мужчина тяжело вздохнул. И тут Уош узнал этот голос. Наверное, он так долго его не узнавал из-за лая, а может быть, еще не проснулся толком: солнце едва окрашивало небо в янтарно-золотые тона, новый день только-только занимался. Или же потому просто, что в последний раз он слышал этот голос почти шесть лет назад.

– Папа? – неуверенно позвал мальчик, выходя из спальни.

– Черт, – опять ругнулась Бренда.

Отец был высоким, тощим, и морщин у него с последней их встречи явно прибавилось. Рубец на щеке, полученный в той памятной аварии, унесшей жизнь матери, никуда не делся: перекрученный, отталкивающий шрам, уродливо меняющий свою форму всякий раз, когда отец улыбался.

– Салют, сынок! – крикнул он, когда Уош появился в дверях гостиной.

– Зачем ты приехал, Том? – вежливо, но сурово спросила Бренда, словно снежок в каменную стенку кинула. – У меня имеются, конечно, кое-какие идеи, возможно даже правильные, но хочется услышать это от тебя. Своими ушами, как говорится, услышать, как ты объяснишь свое внезапное появление.

– Прекрати, Бренда, – сказал Том, глядя теперь только на Уоша.

– Как поживаешь, пап? – спросил мальчик.

– Нормалек, – ответил тот. – Какой ты у меня уже большой да красивый! Тебе ведь теперь тринадцать, – объявил он, будто показывая, что все эти годы вел счет возрасту сына. – Небось уже и подружка имеется? Если нет, держу пари – скоро она появится.

– Нет. – Уош покраснел.

– Не хочешь связывать себя по рукам и ногам? – Смех Тома прозвучал неестественно в наступившей тишине. – Ну, у тебя вся жизнь впереди, сынок. Успеешь еще поваландаться с женщинами.

– Наверное, – ответил Уош.

– А ты, вижу, внимательно следишь за новостями, – заметила Бренда. – Раз с порога интересуешься подружками Уоша.