Лес Дэниэлс: Желтый туман

Тетя Пенелопа придвинулась к племяннице и положила ей руку на плечо, и Фелиция встретила этот жест с благодарностью.

– Отговорить нас вам не удастся, – произнесла тетя Пенелопа.

Каллендер печально улыбнулся.

– Тогда, пожалуй, мне придется составить вам компанию, – сказал он.

– Ах, Реджиналд, правда? – пылко проговорила Фелиция. – Прошу тебя, пожалуйста, пойди с нами. Я надеюсь, что смогу снова говорить с матерью и отцом, а тебе, возможно, мистер Ньюкасл даст возможность пообщаться с дядей Уильямом.

– Я надеюсь, что дяде Уильяму неплохо там, где он сейчас находится, Фелиция, и я не захотел бы заставлять его вновь явиться к нам, даже если бы верил, что это возможно. Я полагаю, что не следует мешать ему покоиться с миром.

Он обнял Фелицию и повел ее в другой конец комнаты, к двухместному диванчику, чтобы оказаться как можно дальше от пиршества, приготовленного по воле покойника.

– Не могла бы ты забыть о мертвых? – спросил он ее. – Мы с тобой сейчас обитаем среди живых, а на любые вопросы, которые мы должны задать нашим предкам, мы в положенное время получим ответы. А до того времени наш долг состоит в том, чтобы как можно лучше прожить собственную жизнь. Не могла бы ты жить для меня, а не ради этих пустых мечтаний?

Пальцы Фелиции гладили его по лицу, но ее глаза оставались холодны.

– Откуда нам знать, что мы должны делать, – спросила она, – если нам неведомо то, что ждет нас впереди? Много ли удовольствия мы можем получить здесь, если знаем, что это всего лишь школа, где мы должны усвоить урок?

– Возможно, мы родились ради того, чтобы умереть, – ответил Каллендер, – но ведь не только для этого. Радости, которые преподносит нам жизнь, не сделают нам ничего дурного. Мы молоды и богаты, Фелиция. Мы счастливы. Давай не будем отказываться от подарков судьбы.

– А ведь он прав, – сказала тетя Пенелопа, разрезая пирог. – Отрекаясь или нет от этого мира, мы все равно весьма скоро его покинем. Но все же, мистер Каллендер, мы обязательно отправимся туда, куда собрались.

– И если вам это так необходимо, – ответил он, – я пойду с вами.

Он, возможно, сказал бы что-то еще, если бы не подошел дворецкий.

– Да, Бут? – пробормотал Каллендер, и старик, склонившись над ним, стал шептать ему на ухо. Каллендер поднялся, поклонился дамам и поспешил в холл.

А там в сумерках виднелась тощая фигура Энтвистла.

– Я знаю, как все это бывает, сэр, – сказал он, – и не хотел бы томить вас ожиданием. – Энтвистл отдал Каллендеру носовой платок, в который было завернуто несколько мелких предметов. – Вот его кольца, булавки и часы, – сказал он.

Каллендера передернуло, но он тем не менее поблагодарил похоронных дел мастера.

– Я отлично вас понимаю, – сказал мистер Энтвистл. – Не так уж редко молодые джентльмены испытывают временные затруднения, дожидаясь оглашения завещания. Можете не сомневаться, состояние вашего дядюшки вполне компенсирует нам наши хлопоты. – Он поклонился и скользящей походкой удалился в сгущавшуюся темноту.

Реджиналд Каллендер стоял, держа в руке украшения дядюшки, и его будто волной захлестнуло омерзение. Фелиция вот беспокоится о чьих-то душах, а ему в это время приходится думать о том, как раздобыть денег на содержание хозяйства. Его поступок вряд ли приличествовал джентльмену; по сути, он практически ограбил покойного. Да ладно, все видели дядюшкины украшения, пока гроб был открыт, просто потом кто-то вынул их из могилы. Каллендер, которого брат матери с самого детства так и содержал на свои деньги, не имел ни малейшего представления о том, как обеспечить себе средства к существованию, и мог лишь продать то, что случайно попало к нему в руки. Он оступился, но это лишь временно, – говорил себе Каллендер; скоро он получит наследство и станет богатым.

Но при всем при том он был зол на себя самого и еще больше – на Фелицию, увлеченную бесплотными духами в то самое время, когда он так отчаянно жаждал утешений плотского характера. Тут он увидел спешившую по коридору горничную и подозвал ее.

– Элис, – сказал он, – зайди на секундочку. Девушка медленно подошла к нему.

– Устраивает ли тебя твоя работа в этом доме?

– Да, сэр, – ответила Элис.

– А было ли тебе хорошо с моим дядей? Элис, покраснев, кивнула.

– Значит, тот же договор останется в силе и теперь, когда хозяин – я?

– Как вам будет угодно, сэр, – ответила Элис.

– Отлично. Мои гости скоро уйдут. Чуть позже вечером я буду тебя ждать, Элис. Все будет так, как прежде. Приходи в десять. И захвати с собой дядюшкин кнут.