Лес Дэниэлс - Желтый туман

Себастиан опять бросился на него, схватил за изуродованную ногу и потащил сердито рычащую тварь прочь из комнаты, за бархатный занавес.

Фелиция осталась одна. Сердце ее колотилось, она бешено ловила ртом воздух. Она испытывала ужас, но вместе с тем и радость. Фелиция слезла со стола и рухнула на стул черного дерева. Из какого-то дальнего уголка дома донесся пронзительный вопль боли; он становился все громче и громче, а потом внезапно прекратился. Фелиция поняла, что этого мальчишку больше никогда не увидит.

Она стала ждать.

Когда Себастиан вернулся, его волосы свисали, закрывая лицо, а одежда была порвана. Пятна крови покрывали руки. Он посмотрел на них и перевел взгляд на Фелицию.

– В нем оставалось совсем немного, – сказал Себастиан. – Ему пришлось поголодать. Видишь теперь, от чего я тебя хочу спасти.

Фелиция, пусть и дрожа, оставалась на том же месте.

– Между тобой и этим мальчишкой существует огромная разница, как это и должно быть, – ответила она. – И я не уподоблюсь ему.

– Уходи! – прокричал Себастиан, но в тот момент он уже шагал к ней, а губы его неудержимо подергивались.

Фелиция скрипнула зубами и изо всех сил вцепилась в подлокотники деревянного стула. Она высоко подняла голову и почувствовала биение пульса в своей длинной белой шее, и тут Себастиан обнял ее.

А потом они оказались на ковре, на сумрачный ворс которого заструились пряди ее тщательно уложенных светлых волос, и платье ее было сброшено, а тело затрепетало от радости и ужаса. Она переживала восторженный страх, ошеломление скорее от собственных плотских вожделений, а не от едва заметного укуса, который она почувствовала в тот момент, когда он вошел в нее и жизнь стала перетекать из одного тела в другое. Она дрожала и стонала, ощущая над собой любимого мужчину. Взяв жизнь, любовь и смерть, она слила их воедино.

А когда все закончилось, Себастиан поднялся один. Она же осталась лежать, непринужденно и изящно раскинув руки и ноги, а лицо отражало только что владевшие ею страсти, к которым почти не был примешан испуг. Ее мраморную бледность нарушали лишь несколько капель девственной крови. Так она спокойно лежала, но Себастиан знал, что после того, как на следующий день зайдет солнце, она поднимется, полная темного желания.

Даже слезы, которые покатились у него из глаз, были окрашены алым цветом ее крови.

По пустынным комнатам эхо разносило шаги Найджела Стоуна, остановившегося пожить у кузена. Проведя в доме менее суток, он уже чувствовал, что его гнетет здешняя атмосфера. Он знал, что Каллендер где-то наверху и отсыпается, ведь у него наверняка ужасно трещит голова, но при всем при том особняк казался совершенно заброшенным – призракам было бы тут уютнее, чем живым. Совсем отчаявшись, Стоун хотел было уже и сам прикорнуть на диванчике в кабинете, где он ночевал, но он все же переборол этот соблазн, хотя в Лондоне человеку, у которого нет ни денег, ни друзей, заняться почти что нечем. К сожалению, день не располагал к прогулке по старому городу: с самого утра почти не переставая лил дождь, а временами слышались далекие раскаты грома и тускло вспыхивали молнии.

Тем не менее Стоун решил, что лучше терпеть грозу, чем бродить по дому, в котором только что не завелись привидения. Он подошел к двери, распахнул ее и взглянул на улицу. Дождь стучал по мостовой и с плеском падал в сточные канавы; ветер швырнул Стоуну в лицо несколько капель. На другой стороне улицы какой-то мужчина старался укрыться от дождя, а на лице его была такая гримаса, что Стоун понял: не так уж плохо вообще-то оставаться сейчас дома. И все же мощь стихии почему-то заставила его самого ощутить себя сильным и полным жизни; он вспомнил, как мальчишкой носился в грозу с криками под дождем.

Созерцая буйство природы, Стоун заметил, как из-за угла показалась карета; она остановилась как раз напротив двери, возле которой он стоял. От лошадей валил пар, и они подрагивали под струями ливня. Стоун почувствовал, что как-то глупо вот так стоять, но нырнуть обратно в дом, как напуганный мальчишка, было бы уже совсем позорно, тем более что кучер слез с козел – вода так и лилась с полей его цилиндра – и торопливо направился вверх по ступеням, к нему. Стоун изо всех сил старался вести себя так, чтобы его приняли за состоятельного домовладельца.

– Мистер Найджел Стоун? – спросил кучер.

– Кто? Я? – с трудом произнес Стоун. – Да, конечно, это я. Чем могу вам помочь, любезнейший?