Пол Макоули: Прямиком в ад

Дэви увидел меня, заколотил по двери и заорал:

– Выходи, ты, говнюк!

– А он там?

– Он там.

– А…

– Он тоже там, этот кусок дерьма. Господи, на этот раз он втянул Вора во что-то по-настоящему скверное.

– Вору не нужен кто-то еще, чтобы вляпаться в говно. Дэви уставился на меня. Он до сих пор был разгорячен концертом, волосы мокрые от пота, глаза широко раскрыты, пристальный взгляд. Он сказал:

– Вор побывал на другой планете, старик. Он даже говорить не может.

Рой Менторн, наш менеджер, вышел из смежного «люкса», в котором жил я. Он был без пиджака, узел на галстуке ослаблен. При виде нас он сказал:

– Организатор турне собирается вчинить нам иск. – Возможно, он сказал бы больше, но тут зазвонил его сотовый телефон и он ушел обратно в номер.

Дэви допил пиво и заколотил в дверь Вора донышком бутылки.

Я высказал то, что занозой засело у меня в мозгу:

– Ты видел, как Кощей вышел на сцену?

– Я видел.

– Он поймал бутылку и бросил ее обратно.

– Мне плевать, ангел ли он хранитель Вора, его любовник или его гребаная муза. Он должен исчезнуть.

– Точно.

Наши взгляды встретились. Мы оба знали: мы сделаем все возможное, чтобы избавиться от Кощея.

– Я позвоню менеджеру отеля, – сказал я.

– Пусть позвонит Рой. Мы ему за это платим.

Рой Менторн позвонил и сообщил нам, что менеджер подойдет через десять минут, а сам убрался в спальню развлекаться со своим сотовым телефоном. Мы с Дэви метались взад и вперед, совершая опустошительные набеги на бар. Жаба ввалился в номер с двумя девицами, прихватил пару бутылок своей любимой польской водки «Терминатор», наполовину кислота, наполовину ракетное топливо, и свалил. У Жабы докторская степень по астрономии, нездоровое пристрастие к коксу и зарплата, как и у Роя Менторна. Мы походили на коллектив конца двадцатых годов. В самом начале Вор тоже был у нас сессионным музыкантом, но когда пошли проценты с продаж, гонорар как-то потерял свою значимость.

– Помнишь те первые песни, – начал Дэви.

– Написанные карандашами.

– Ага, все разных цветов.

– На газетной бумаге.

– Они до сих пор где-то лежат.

– Он сказал, это была единственная бумага, которую ему удалось найти.

– Наверное, они стоят теперь целое состояние, – сказал Дэви. Он скинул свой залитый пивом балахон и бросил его на диван. – Господи, как все это достало.

– Угу. У меня такое чувство, будто я выбрасывал из окна телевизор.

Дэви поглядел на меня. Пот размыл белый грим у него на лбу, оставив волнистые линии, похожие на следы прибоя на песке.

– Ты так и не врубился, к чему я клоню? – спросил он.

Я приканчивал третье или четвертое пиво.

– Именно это я и имел в виду под телевизором. Если бы внизу был бассейн, я бы его выкинул, – ответил я.

Дэви в самом деле подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел вниз.

– Стоянка, – сообщил он. – Только мы все равно не сможем открыть окна.

Я сказал:

– Он был такой славный парнишка. С приветом, но не псих.

– Думаешь сейчас он уже того? В смысле, псих?

– Не знаю. Возможно. Эта дрянь, которой его пичкает Кощей…

– Говнюк и мне предложил как-то раз, – признался Дэви.

– И ты попробовал? – живо заинтересовался я.

– Черт, нет, конечно! Это ты у нас лопаешь наркотики.

– Вот потому он и предложил это тебе.

– Возможно. Он делает эту штуку сам. Варит какие-то корешки, пережевывает их и оставляет бродить.

– Пережевывает?!

– Он сказал мне, что слюна способствует ферментации.

– Какое-то русское масато, – заметил я.

– Масато?

– Амазонские индейцы делают такую штуку из вареной маниоки.

– А я и не знал, что он русский.

– Кем бы он ни был, мне кажется, он что-то вроде шамана. Помнишь тот случай, когда он мочился Вору в рот? Я потом прочитал, что сибирские шаманы могут летать с помощью неких летучих грибов, и тот, кто пьет их мочу, тоже обретает способность летать. Их тела фильтруют наркотик, и он выходит с мочой.

Дэви пропустил все это мимо ушей и поинтересовался:

– Как думаешь, во сколько нам обойдется избавиться от него?

– Не дороже, чем отказаться от дальнейших гастролей, наверное, Рой должен знать.

– Дело того стоит.

Менеджер отеля пришел с двумя охранниками и настоял на том, что он отопрет номер Вора сам. Дэви протолкнулся внутрь, я вошел вслед за ним. В комнате было очень темно, разило потом и благовониями. Единственным источником света была лампа, накрытая шарфом с черепом и костями, из-под двери ванной комнаты пробивалось серебристое свечение.