Пол Макоули: Прямиком в ад

– Он в состоянии сделать то, что вам нужно, – заявил Кощей, когда мы выговорились. – И даже больше. Вы поразитесь тому, что он может.

– Это наше дело, – резко оборвал Дэви. Вид бесчувственного тела Вора вывел его из себя. – Ты сюда не лезь.

– Этот парень – мое дело, – сказал Кощей. – Я не могу в него не лезть.

– Да пошел ты!.. – бросил Дэви и попытался схватить Кощея за руку.

Было три часа ночи. Воздух спертый и дурманящий, у меня раскалывалась голова от переизбытка наркотиков, никотина и кофе, так что, возможно, мне только показалось, будто рука Дэви просто прошла сквозь рукав меховой шубы Кощея. Может быть, он не рассчитал замах, может быть, Кощей увернулся. Так я подумал тогда.

Дэви выругался и затряс рукой, словно обжегся. Вор захихикал и сказал:

– Он со мной. Он мне нужен. Не лезьте к нему.

– Тебе пора приниматься за работу, – заявил Дэви.

– Я не знаю, готов ли я идти этим путем.

– Ты готов, – заверил Кощей.

Дэви пропустил их диалог мимо ушей и обратился к Вору:

– И как насчет того, чтобы просто вылавливать песни из воздуха?

Вор ответил спокойно:

– Та фигня, которую я делал до сих пор, не просто плоха. Она тривиальна. Она ничто. Я хочу зайти глубже. Я знаю, что могу зайти глубже, но там страшно. Более чем страшно.

– В тебе это есть, ты способен на великие вещи, Клинт, – сказал Кощей.

Клинт было настоящее имя Вора, Клинт Келли. Наполовину ирландец, он вырос странным и дерганым в каменном мешке Хакни, наивный гений, взявший себе псевдоним из какого-то старого фантастического романа.

Вор посмотрел на меня, посмотрел на Дэви.

– Вы не знаете, о чем простите. Дайте мне время, – попросил он.

– Мы обязаны выпустить альбом до сентября, – сказал Дэви. – Тогда начинаются очередные гастроли, а у нас до сих пор нет даже сингла.

– Может, тебе уехать на недельку отдохнуть. Погреться где-нибудь на солнышке вдали от суеты. А потом вернешься, и мы начнем, – предложил я.

Вор засмеялся.

– Ты не понимаешь. Речь идет не о контракте. Не обо всей этой рок-н-ролльной чепухе. Главное здесь, – произнес он, прижимая ладони к глазам. – Вот тут. Я хочу зайти дальше, чем заходил кто-либо до меня. Я уже на самом краю. Я это чую. Но никак не могу оттолкнуться.

– Но ты ведь хочешь. Я знаю, что хочешь, – вмешался Кощей.

Вор поглядел на Кощея, между ними что-то пронеслось.

– Да. Да. Очень хочу. Но я так боюсь, – сказал он.

– Я буду с тобой, – пообещал Кощей с такой нежностью и таким вожделением, что меня передернуло.

Дэви снял очки, потер глаза и спросил:

– Означает ли это, что мы готовы приступить к работе? Кощей поднялся, очень высокий и очень худой в своей спадающей до самого пола шубе. Кажется, глаза его налились кровью.

– Теперь уходите. Он не нуждается в вас. Я помогу ему. Мы дадим вам то, что вы хотите.

Вор отнял ладони от глаз и посмотрел на Кощея, и первый раз он вроде бы по-настоящему испугался своего странного друга.

Вор исчез на пять дней. Он не приходил в студию, его не было дома. Он пропал. Дэви был готов бросить все, уверенный, что Вор сбежал, когда парень вдруг явился и выложил на пульт DAT-кассету и папку, набитую бумагами. Первый раз за долгие месяцы он был бодрый, очень собранный и очень серьезный, стоял у нас над душой, пока мы с Дэви читали тексты песен и слушали наброски вокальных партий, которые он наложил поверх основного клавишного аккомпанемента. «Вкуси мяса». «Изрыгни меня в пламя». «Гнездо соли». «Разговор с призраком». Вы знаете все эти песни.

– Мне нужен тяжелый ритм, – заявил Вор. – Что-то очень основательное, как сердцебиение самого мира.

Мы принялись за работу. Вор вошел в раж, он ревел и выл свои из ряда вон выходящие стихи в любимый допотопный микрофон, словно студия была сценой, перед которой собралась миллионная аудитория. Он почти не ел, пил только какой-то чай, приготовленный Кощеем из пахучей коры, при этом совершенно замучил нас, снова и снова прослушивая сведенные треки, въедливо выискивая недостатки, предлагая нам добавить барабанов или клавиш, подложить гитару, оркестр или амбиентные звуки. Мы сделали сорок вариантов основной темы для «Короля не-литературы» и столько раз переписывали «Неотвратимый, как рак», что Дэви сбился со счету.

А Кощей все время был рядом, глядел на Вора с вожделеющей нежностью, словно этот парень был для него глубже самого проникновенного звука.

Я промчался через лабиринт закулисного хлама прямо к лимузину. Гитара была со мной, гриф ударял в крышу салона каждый раз, когда лимузин наезжал на выбоину в асфальте. Я ворвался в отель, не прошло и десяти минут, и кинулся на этаж, где располагались наши «люксы». Дэви уже был здесь, прихлебывал из бутылки «Бекс» и метался взад и вперед перед номером Вора, останавливаясь через каждые три-четыре шага, чтобы ударить ладонью по двери. Он, как и я, был в длинном черном плаще, накинутом поверх кожаной куртки, кожаных штанах, серебристых сапогах, волосы выкрашены в белый цвет. Это был наш запатентованный прикид космических ковбоев.