Александр Асмолов - Гребень Хатшепсут

Эти размышления ненадолго отвлекли гловера от задачки, преподнесенной ему инквизитором Ордена. Он давно похоронил все планы относительно Би в своей жизни, но поездки в Нант навевали приятные воспоминания. Именно в них оба еще были молоды и счастливы. Тогда десятилетняя разница в возрасте с Биатрис только подстегивала желание студента. Они встретились такой же теплой осенью, когда Демис перешел на третий курс, а Би приехала из Рима читать лекции.

Орден не практиковал полного затворничества для братства. До пятнадцати лет все кандидаты обучались в стенах его различных монастырей, а пройдя посвящение на первую ступень, отправлялись в различные учебные заведения получать обычные профессии. Поначалу Демису пророчили адвокатскую практику, но, учитывая аристократическую внешность и природную способность уговаривать самым обычным способом, не прибегая к особым воздействиям, его рано направили на оперативную работу, увидев задатки настоящего гловера Ордена. И не ошиблись. Потомок эллинов легко вращался в самых высоких слоях общества балканских стран, используя образ ленивого студента и поклонника женских прелестей. Святейший Совет смотрел сквозь пальцы на некоторые его вольности, если миссия удавалась. А в общении с женщинами гловер не знал равных. Не подпуская их близко к сердцу, он легко манипулировал женскими слабостями. Репутация завидного жениха с отличной родословной и средствами открывали для молодого потомка древнего эллинского рода многие двери. С годами эта репутация не поблекла, ведь невест на выданье всегда хватало, даже бальзаковского возраста.

Демис не особенно утруждал себя работой в страховом агентстве, давно заняв позицию доверенного лица очень состоятельных клиентов. Это давало возможность много ездить и встречаться с разными людьми, не вызывая никаких подозрений. Владея конфиденциальной информацией богатых и влиятельных семей юга Европы, балканский куратор использовал ее в интересах Ордена. Он с удовольствием плел интриги, незаметно подготавливая почву для решительных действий.

Его всегда забавляло, как бывают беззащитны влиятельные семьи перед проблемами личного характера их членов. Корпорации с мировым именем и огромными капиталами рано или поздно открывали двери совета директоров для новых родственников своих детей или, наоборот, закрывали их перед носом тех, кто стал неугоден Ордену и по какой-то странной причине неожиданно покидал семью собственников. Гловер был мастером в обустройстве таких деликатных дел. Причем его трудно было заподозрить, как ни «копали» под него службы безопасности компаний: он никогда не стремился к личной выгоде. Оставаясь в роли покинутого и соблазненного, он находил утешение в личном покое и… новых интригах.

С Би все обстояло иначе. Наверное, это была настоящая любовь. Прошло столько лет, а его сердце замирает от воспоминаний. Быть может, он идеализировал эту женщину, но чем-то она смогла покорить его сердце, оставшись там навсегда. Прошло почти полвека, а он до сих пор помнит ее запах. О, как он кружил ему голову! Тогда он искренне поверил в реинкарнацию. Они столкнулись в шумном коридоре университета. Демис куда-то торопился, а Биатрис выходила из аудитории. Миг — и все решилось. Он сразу осознал, что влюблен, и увидел то же в ее глазах. Он так и не понял до последней их встречи, любил ли он именно Би или некий образ, разбуженный ею в его душе. Тогда это было неважно. Позже страховой агент не раз пытался анализировать ситуацию и приходил к выводу, что Би всегда жила в его сердце. Еще до рождения, вернее, он родился с ее образом в душе. Тогда-то он и уверовал в реинкарнацию. Другого объяснения не было. Подумать только: в день их первой встречи они, как сумасшедшие, уже через час срывали с себя одежду в маленькой комнатке на втором этаже кафе рядом с университетом. И он ловил себя на мысли, что знает это роскошное тело, эти жесты, эти вздохи. Бывает же так…

Демис и не заметил, как оказался на набережной. С возрастом многие действия гловера происходили в некоем автоматическом режиме, исключавшем его сознание, и он мог сосредотачиваться на главном. Будь то чужой город или общество незнакомых людей, он был в состоянии шутить, участвовать в серьезном разговоре, играть в карты или искать незнакомый дом, но при этом думать о своем. Его сознание будто раздваивалось или даже делилось на большее количество частей, участвуя в независимых процессах, а он спокойно обдумывал сложную задачку.