Роберт Блох - Психопат

Потому что комната стала анахронизмом за много лет до того, как умерла мать Бейтса. Лила словно перенеслась на пятьдесят лет назад, в мир позолоченных бронзовых часов, дрезденских статуэток, надушенных подушечек для булавок, темно-красных ковров, занавесок, обшитых бахромой, пудрениц с резными крышками и кроватей с пологом, мир, где уютное кресло-качалка стояло рядом с массивными стульями, покрытыми салфеточками «от пыли», загадочно поблескивали глазами фарфоровые кошки, а покрывало на постели украшено ручной вышивкой.

НО ГЛАВНОЕ – ЗДЕСЬ ВСЕ ДЫШАЛО ЖИЗНЬЮ.

Именно из-за этого у Лилы возникло ощущение, будто она внезапно переместилась в иное время и пространство. Внизу, на первом этаже, пылились жалкие останки прошлого, изувеченные старостью, на втором этаже всюду чувствовалось запустение. Всюду, кроме этой комнаты. Она производила впечатление абсолютной цельности, единства и гармонии, словно функционирующий, автономный организм. Комната была безупречно чистой – ни единой пылинки, здесь царил идеальный порядок. Но, если только забыть о тяжелом запахе затхлости, ничто не делало ее похожей на часть выставки или экспозицию музея: спальня действительно выглядела ЖИВОЙ, как и любое жилище, неразрывно связанное с угнездившимися в нем с давних времен людьми. Обставленная более пятидесяти лет назад и с тех пор не затронутая какими-либо изменениями, пустовавшая со дня смерти миссис Бейтс – целых двадцать лет, комната странным образом сохраняла человеческое тепло, словно хозяйка не покидала ее. Комната на втором этаже, из окна которой всего лишь два дня назад выглядывала какая-то женщина…

«ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ», – подумала Лила и сразу же нахмурилась, осознав, что раз ей приходится убеждать себя в этом, значит, полной уверенности нет. Все-таки здесь, в старой спальне, чувствовалось чье-то незримое присутствие.

Она повернулась к стенному шкафу. Платья и пальто до сих пор аккуратно висели на плечиках, хотя многие были в складках и провисали из-за того, что их давно не гладили. Короткие юбки, модные четверть века назад; наверху, в специальном отделении, – изукрашенные шляпки, шарфики и повязки для волос, которые носят в сельских районах пожилые женщины. В глубине шкафа оставалось свободное пространство; там, очевидно, когда-то держали белье. Вот и все.

Лила направилась к трюмо и комоду, чтобы осмотреть их, и внезапно остановилась у кровати. Покрывало, украшенное ручной вышивкой, было так красиво; она протянула руку, чтобы пощупать ткань, и сразу же отдернула ее.

В ногах покрывало было аккуратно заправлено и ровно свисало по краям постели. Но вверху этот идеальный порядок нарушен. Да, там покрывало тоже заправлено, но торопливо, небрежно, и из-под него виднелась подушка. Именно так выглядит постель, когда хозяин, проснувшись, быстро застилает ее…

Лила сдернула покрывало, откинула одеяло. Простыни грязно-серого цвета, были покрыты какими-то крошечными коричневыми пятнышками. Но сама постель, подушки хранили явные следы того, что здесь недавно кто-то лежал. Лила могла бы очертить контуры тела там, где вдавилась под его тяжестью простыня, а в центре подушки, где коричневых пятнышек было больше всего, виднелась вмятина.

«ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ», – снова сказала себе Лила. В комнате явно жил человек. Бейтс не спал здесь – она видела его собственную постель. Но кто-то лежал в этой кровати, кто-то выглядывал из окна.

«ЕСЛИ ЭТО БЫЛА МЕРИ, ГДЕ СЕЙЧАС ОНА МОЖЕТ БЫТЬ?»

Обыскать всю спальню, перерыть ящики, обшарить первый этаж? Но теперь это уже неважно. Главное в другом: надо только вспомнить… Где же он прячет Мери?

И вдруг все встало на свои места.

Что тогда говорил шериф Чамберс? Он рассказывал, что нашел Бейтса в лесу за домом, где он собирал дрова, так ведь?

Дрова для большой печки. Да, именно так.

«ПЕЧКА В ПОДВАЛЕ…»

Ступеньки скрипели у нее под ногами. Она снова на первом этаже. Входная дверь открыта, в дом, завывая, ворвался ветер. Входная дверь распахнута настежь, потому что она использовала отмычку; теперь Лила понимала, откуда взялось возбуждение и этот приступ злости, охвативший ее с той минуты, когда она нашла сережку. Она рассердилась, потому что испугалась, а гнев помог побороть страх. Страх при мысли о том, что могло случиться с Мери, что случилось с Мери там, в подвале. Она испугалась за Мери, а не за себя. Он держал ее в подвале всю неделю; может быть, пытал; может, делал то, что изображено на картинке в этой омерзительной книге; пытал до тех пор, пока не узнал о деньгах, и тогда…