Анна Старобинец - Агентство

В Агентство я пришел по объявлению “Требуются монтажеры, звукооператоры, сценаристы, ассистенты режиссера, актеры”. Собеседование происходило в пустой комнате; меня экзаменовал тихий гнусавый голос, сочившийся из динамика на потолке.

– Сколько вам лет? – спросил Динамик.

– Тридцать пять.

– Чем вы занимаетесь?

– Я сценарист. Пишу сценарии для телесериалов.

– Чем вы увлекаетесь? – спросил Динамик.

– Ничем. По вечерам смотрю телевизор. Играю в Counter Strike.

– В какой позе вы спите?

– Что?!

– В какой позе спите? – бесстрастно повторил Динамик.

– Ну… обычно на правом боку. Иногда на спине.

– У вас есть жена?

– Нет.

– Вы ведете половую жизнь?

– Какая разница?

Динамик промолчал.

– Нет, – сказал я.

– Любовница? Любовник?

– Нет, – сказал я.

– Домашние животные? Растения?

– Нет.

Экзамен продолжался около пяти часов. Я подробнейшим образом описал мое детство, мою любимую морскую свинку, падение морской свинки с седьмого этажа, моих родителей и похороны моих родителей, мои подростковые прыщи, мои подростковые поллюции. Я перечислил названия глянцевых журналов, которые помогают мне мастурбировать. Раньше помогали. Я терпеливо рассматривал идиотские картинки и говорил Динамику, что они мне напоминают. Я даже придумывал рифмы к разным словам, которые диктовал Динамик.

В итоге меня взяли на работу в Агентство. Думаю, потому, что я никакой. У меня нет ни друзей, ни родственников. У меня невзрачная, незапоминающаяся внешность. Средний рост. Средний вес. Меня можно перепутать с кем угодно. Меня невозможно запомнить. Если я ограблю кого-то средь бела дня, пострадавший не узнает меня на очной ставке. У меня нет родинок, бородавок или шрамов. У меня тонкие губы, ничем не примечательный нос, тусклые волосы, маленькие, невыразительные глаза, маленький мягкий член. Я импотент. Я ничем не увлекаюсь. Я умею придумывать бесконечные унылые истории об осиротевших детях, разлученных влюбленных, потерявших память красавицах и алчных злокозненных женихах. Я ношу темную неброскую одежду – обычно серую или темно-синюю – и темные очки. Я живу скучную жизнь. Я именно тот, кто им нужен. Идеальный Агент.

Там растут цветы. Извиваются и шевелятся от ветра. Отвратительные жирные кладбищенские цветы – высотой почти в человеческий рост. У них мощные лоснящиеся стебли и ядовито-желтые головки. А еще крапива – тоже гигантская и просто трава – густая, хрустящая, влажная. Втянувшая в себя подземные соки.

Народу совсем мало. Писатель сутуло застыл в одной позе, смотрит в землю, не шевелится. Его жена все время плачет, но аккуратно, без истерики. И еще несколько женщин плачут.

Я стою на некотором расстоянии от них, прислонившись к дереву. Довольно близко, но так, чтобы не бросаться в глаза. На мне длинный серый плащ. Начинается дождь – я натягиваю на голову капюшон. Я думаю: как забавно. Все это я уже не раз описывал – раньше, когда сочинял сценарии. В первой ли серии или в сто первой – рано или поздно в сериале случаются похороны. А в сцене похорон обязательно льет дождь. И чья-то одинокая фигура стоит чуть поодаль. В сером плаще, за деревьями.

Дождь усиливается, и скоро все начинают расходиться – чуть более суетливо, чем полагается в таком случае. Одна женщина задерживается у могилы: у нее есть зонтик.

Я поплотнее запахиваю капюшон – так, что лица практически не видно, только кончик носа и очки – и направляюсь к ней. Свои обычные темные очки я сегодня надевать не стал – выбрал другие, с круглыми зеркальными стеклами. Я не хочу, чтобы она запомнила меня, но беспокоиться не о чем, и я могу подойти к ней совсем близко. Она будет смотреть, но запомнит только себя – свое отражение на моем лице.

У нее добрая круглая физиономия с тремя дрожащими подбородками. Глупые голубые глаза изучают себя в моих зеркалах, когда я тихо прошу ее дать мне адрес Писателя. Кто я? Просто большой поклонник его таланта… Такое горе… У меня тоже дети, страшно себе представить… Нет, я не собираюсь надоедать визитами, я просто хочу отправить письмо с соболезнованиями, вы же знаете, иногда это помогает. Я бы ограничился телефонным звонком, но у них ведь нет телефона.

Она доверчиво кивает и диктует адрес.

Поначалу работа мне очень понравилась. Собственно, в Агентство меня вызывали крайне редко – раз в три месяца, не более того. Мне предоставили квартиру, и я работал на дому. Каждое утро я обнаруживал в своем почтовом ящике большой картонный конверт без подписи, а в нем – очередной сценарий. Курьера, который приносил – вероятно, глубокой ночью – этот конверт, я ни разу не видел. Потому что существовало правило номер два. Сотрудники Агентства ни в коем случае и ни под каким предлогом не должны знать друг друга в лицо или по голосу. Никаких собраний и корпоративных вечеринок: каждый агент работает совершенно автономно. Задания мы получаем по телефону от Координатора – гнусавая электронная скороговорка, без жизни, без интонаций.