Фред Стюарт - Вальс Мефисто

– О, нет, это сделаю я. Но сначала мне хотелось попросить разрешения у вас.

С приятной улыбкой Роксанна направилась к Майлзу, беседующему у роялей с Дунканом.

«Немедленно успокойся, – твердила себе Пола, следуя за Роксанной. – Не делай из мухи слона. Если Роксанна собирается всерьез заняться Майлзом, ты ничем ее не остановишь. Нужно верить в мужа. Он любит тебя, успокойся».

Почувствовав себя несчастной, она взяла еще один бокал с шампанским и продолжала следить за прекрасным созданием, приблизившимся к Майлзу и заговорившим с ним.

Майлз справился с «Итальянским концертом» лучше, нежели две недели назад с Моцартом, но исполнение его было менее вдохновенным. Дункан, разумеется, сыграл хорошо, но звук казался слабым, и после музицирования Эли выглядел очень усталым. Впрочем, толпа наградила их горячими аплодисментами и Майлз, подсевший к Поле, казался взволнованным.

– Как тебе понравилось?

– Звучало очень хорошо.

– Не забывайся, – нахмурился он. – Ты можешь ненароком перехвалить меня.

– Извини.

– Что с тобой. Ты выглядишь так же, как Бетт Дэвис в фильме «Все о Еве».

– Ничего. Только немного болит голова. Она попыталась улыбнуться, но не справилась с задачей.

– Роксанна хочет, чтобы я позировал для какой-то маски.

– Да, знаю. Ты сделаешь это?

– Почему бы и нет? Думаю, это чертовски здорово обессмертить себя в гипсе.

– Кажется, у меня наступает похмелье, – оборвала его Пола и направилась в туалет.

Протискиваясь сквозь толпу, она почувствовала, как головная боль усиливается. Согласие Майлза выполнить просьбу Роксанны разочаровала ее, но глупо было надеяться, что он откажет. С какой стати? Ведь просьба Роксанны была достаточно безобидной. Почему она не может выбросить из головы недоверчивые мысли? О том, что эти люди играют в некую элегантную игру, конец которой окажется… каким? Пугающим? Да, именно так. Пугающим.

Но в чем смысл этой игры?

Она поднялась по лестнице на второй этаж. Большой холл наверху был оклеен прекрасным белым шелком и модернизм нижней гостиной уступал здесь место антиквариату. У стены стоял французский комод с укрепленным над ним зеркалом а-ля Луи Куинз. Мельком глянув на свое отражение, Пола пожалела о том, что она не прекрасна, как Роксанна, а всего лишь «симпатична» и пошла по длинному холлу в переднюю часть дома, где размещались гостевая комната и туалет. После шума нижнего этажа второй этаж казался блаженно тихим; подходя к двери туалета, она с радостью почувствовала, что боль отступает.

Напротив гостевой комнаты находилась библиотека. Пола заметила висящие на стене комнаты белые маски и, вспомнив слова Роксанны о коллекции, решила осмотреть их. Комната была маленькой, но элегантной: вдоль трех стен размещались двухметровые шкафы из каштана с изящными декоративными решетками из бронзы. Четвертую стену занимало выходящее на улицу окно, перед которым стоял прекрасный антикварный стол с французской лампой времен «Директории». Рядом с лампой лежало несколько безделушек, среди которых – хрустальный обелиск, красивая серебряная чернильница и длинный, зловещий на вид нож для открывания писем с узорной костяной, рукоятью, оканчивающейся скалящей зубы мертвой головой. Решив, что жутковатая вещица не слишком-то подходит для своего назначения. Пола взглянула на стены поверх книжных шкафов. Их обтягивал темно-красный бархат, на котором висело не менее дюжины гипсовых масок. Все они представляли друзей Дункана: она узнала лица Сиднея Рэймонта, Филипа Розена, принцессы Андраши и госпожи Агаты Ренфру. Там же находились и маски Дункана и самой Роксанны. Маски отличались сходством с оригиналами и в мягком свете настольной лампы казались Поле почти живыми – галерея спящих голов.

Чуть вздрагивая, она прошлась по комнате, разглядывая книги. Очевидно, Дункан был страстным читателем и обладал вкусом католика: среди томов имелись книги по истории, биографические и серьезные работы по теории музыки, а также поваренные книги, руководства по виноделию, бестселлеры, детективы и, конечно, боевики о Джеймсе Бонде, притом весьма потрепанные. Одну из угловых полок заполняли изящные фарфоровые статуэтки и прочие художественные мелочи, подсвеченные скрытой лампой и защищенные решетчатыми дверцами. Пола в восхищении остановилась перед двумя миниатюрными китайскими собачками, крошечными французскими пастушком и пастушкой и несколькими фигурками мессенского фарфора, показавшимися Поле просто бесценными. Центр полки занимал странный флакон из белого фарфора сантиметров пятнадцати высотой с круглым донышком и длинным узким горлом. Его стенки украшали изящно выписанные лица Горгоны, искаженные немой яростью; змеиные локоны соединяли головы, образуя непрерывную вязь. Пола никогда не видела вещи настолько ужасной и в то же время прекрасно выполненной. В ней таилась почти гипнотическая притягательность, не дающая отвести взгляд. Чтобы рассмотреть флакон поближе, она попыталась открыть одну из дверец, но к ее разочарованию, они оказались запертыми.