Линкольн Чайлд - Обсидиановый храм

В ту ночь, когда она, наконец-то, вернулась в свою спальню, она тщательно закрыла на стальной засов каменную дверь, ведущую из комнаты японских гравюр. Она также очень тщательно заперла и свою спальню, при этом неотрывно держа при себе стилет Маниаго [66] Семья Камполин из Маниаго является уникальным производителем автоматических ножей и клинков, это их семейный бизнес. . Но перед всем этим она забрала прекрасную орхидею в столь же чудесной вазе с собой, чтобы поставить ее на свой письменный стол.

Констанс оторвала взгляд от своего дневника.

Что могло так внезапно привлечь ее внимание? Какой-то шум? Она прислушалась, но в подвале было тихо, как в склепе. Может, это просто сквозняк? Нет, сама мысль об этом – абсурдна. В этом древнем замурованном подземелье не могло быть никаких сквозняков, они не проникали сюда с улиц Манхэттена.

Констанс вздохнула.

Ничего не произошло, она просто ощутила беспокойство и отвлеклась. Она взглянула на часы: десять минут третьего ночи. Невольно Констанс с грустью подумала, что ее часы были подарком Пендергаста на прошлое Рождество – женской моделью «Ролекса» с платиновым циферблатом. Они были так похожи на те часы, которые он носил на собственном запястье…

Констанс резко захлопнула дневник. Невозможно было избежать воспоминаний об Алоизии: все вокруг напоминало о нем.

Она проснулась полчаса назад. В последнее время – что было весьма нехарактерно для нее – она нарушила режим сна и могла запросто проснуться посреди ночи, только затем, чтобы обнаружить, что не может заснуть снова. Возможно, это объяснялось тем, что в последнее время после обеда она частенько впадала в дремоту, которая неизбежно превращалась в почти летаргические несколько часов сна. Но, по крайней мере, Констанс осознала, что не может винить в бессоннице недавние события, смерть Алоизия или признаки явного вторжения в ее убежище. Она начала просыпаться в неожиданные для нее часы начиная с того самого момента, как они с Алоизием отправились в Эксмут, штата Массачусетс. В то время ее ночная бдительность помогла сделать существенный прорыв в расследовании. Теперь же… она лишь раздражала Констанс.

Поэтому, проснувшись сегодня, она поднялась с постели и направилась в свою библиотеку, чтобы заняться дневником. Обычно это успокаивающее занятие помогало ей привести мысли в порядок, но сейчас и оно принесло ей одно лишь разочарование – слова просто не шли к ней.

Ее взгляд переместился с закрытого дневника к посуде, оставшейся с прошлого вечера и сложенной на серебряном подносе. Весь преподнесенный обед оказался охлажденным – как будто миссис Траск знала, что Констанс будет слишком взволнованна, чтобы есть горячее. Поэтому она приготовила порцию холодных омаров в соусе rémoulade [67] Rémoulade (фр.) – ремулад. Соус на основе майонеза, блюдо французской кухни. В состав соуса традиционно входят маринованные огурцы, каперсы, петрушка, зелёный лук, чеснок, оливковое масло, пряный уксус, горчица и анчоусы. , перепелиные яйца au diable [68] Яйца au diable (фр.) – дьявольские яйца. Это вареные яйца, начиненные собственным желтком, который предварительно смешивается с майонезом и специями. и, конечно же, добавила бутылку шампанского, которую Констанс уже почти осушила. Сейчас она корила себя за это, чувствуя пульсирующую боль в висках.

Ее вдруг посетила странная мысль: а действительно ли именно миссис Траск приготовила для нее все эти блюда? Впрочем, а кто же еще мог это сделать? Никто в этом доме в отсутствие Алоизия не мог нанять другого повара. Да и к тому же экономка довольно ревностно относилась к своей вотчине, всегда исполняла свои обязанности исправно и не позволяла кому-либо другому хозяйничать на кухне.

Констанс положила авторучку на стол. Она явно была не в духе. Вероятно, это было связано с выпитой накануне бутылкой шампанского наряду с обильной и изысканной едой. В конце концов, стоило пресечь это. И – хотя Констанс до сих пор считала это плохой идеей – пожалуй, все-таки стоило поговорить с Проктором об этих недавних проникновениях в подвал.

Снова взяв авторучку, Констанс открыла один из ящиков стола, достала лист глянцевой бумаги и написала каллиграфическим почерком:

«Дорогая миссис Траск,

Благодарю вас за столь любезное внимание к моей персоне в последнее время. Я весьма ценю вашу заботу о моем благополучии. Однако я хотела бы попросить вас готовить для меня более простые обеды и не приносить больше спиртного. Блюда, которые вы готовили с момента вашего возвращения из Олбани, были восхитительными, но, боюсь, они слишком сложны для моего упрощенного вкуса.