Линкольн Чайлд: Обсидиановый храм

Проктор рассмотрел все варианты.

Он позволил своему телу расслабиться.

– Превосходно, – сказал голос. – Ваше имя Проктор, насколько я помню?

Проктор хранил молчание. Должна быть возможность изменить ситуацию в свою пользу – возможность всегда есть. Ему просто необходимо было время подумать.

– Я наблюдал за фамильным особняком некоторое время. Хозяин дома исчез – судя по всему, навсегда. Это смертельно удручает. Похоже, вы все должны носить траур.

Разум Проктора прокручивал разные сценарии. Он должен выбрать один и исполнить его. Ему просто нужно немного времени, всего несколько секунд…

– Не в настроении для беседы? Так же, как и я. У меня очень много дел, поэтому я говорю вам: спокойной ночи .

И тогда он почувствовал, что мужчина надавил на шприц. Проктор понял, что его время вышло, роковая секунда наступила, и, к собственному огромному удивлению, на этот раз он потерпел неудачу.

Проктор медленно выплывал из чернильных глубин небытия, возвращаясь в сознание. Это был длинный заплыв, и, похоже, он занял слишком много времени. Наконец, Проктор открыл глаза. Веки были тяжелыми и непослушными, поэтому все, на что хватало его сил, это не закрывать их обратно.

« Что произошло? »

Несколько мгновений Проктор лежал неподвижно, пытаясь осознать, где находится, и, в конце концов, понял, что лежит на полу гостиной. Своей гостиной.

« У меня очень много дел…»

Внезапно воспоминания о случившемся с бешеной скоростью обрушились на него. Он изо всех сил попытался подняться, и не смог. Попытался снова, приложив еще больше усилий, и на этот раз ему удалось принять сидячее положение. По ощущениям его тело напоминало мешок с мукой.

Он взглянул на часы. Одиннадцать пятнадцать утра – он пробыл без сознания чуть больше получаса.

« Полчаса». Только Богу известно, что могло произойти за это время!

« У меня очень много дел…»

Титаническим усилием Проктор заставил себя подняться на ноги. Комната закачалась перед его глазами, и он схватился за стол, яростно мотая головой, словно это могло помочь очистить ее. Затем он на мгновение замер, стараясь мобилизовать свои физические и умственные силы. Когда ему это удалось, он, открыв один из ящиков стола, извлек оттуда «Глок-22» [3] «Глок-22» – самозарядный пистолет фирмы «Glock» под.40 калибр. Принят на вооружение ФБР США для специальных агентов. и заложил его за пояс.

Дверь в его комнату была распахнута настежь, за ней виднелся центральный коридор крыла для слуг. Проктор добрался до открытого дверного проема, схватился за его раму и, с трудом переставляя ноги, миновал коридор, двигаясь походкой безнадежного пьяницы. Дойдя до узкой задней лестницы, он крепко ухватился за перила и, то и дело теряя равновесие, прошел два лестничных пролета до первого этажа особняка. Вынужденные физические усилия, приправленные охватившим его сознание ощущением надвигающейся опасности, обострили притупленные чувства. Проктор миновал короткий коридор, в конце которого располагалась дверь, ведущая в общие комнаты.

Здесь он сделал остановку, намереваясь позвать миссис Траск, но тут же передумал. Такое решение, учитывая обстоятельства, было бы наименее целесообразным из всех возможных, так как моментально выдало бы его присутствие. Кроме того миссис Траск, по всей вероятности, уже уехала к своей больной сестре в Олбани. К тому же в сложившейся ситуации не ей угрожала самая большая опасность – она грозила Констанс.

Проктор ступил на мраморный пол, собираясь дойти до библиотеки, сесть в лифт, ведущий в подвал и предпринять все возможные меры для защиты мисс Грин. Однако, не достигнув своего пункта назначения, он остановился вновь, увидев опрокинутый стол и разбросанные по ковру бумаги.

Он быстро осмотрелся. Справа от него находился большой приемный зал особняка, вдоль стен которого громоздились шкафы, некогда заставленные всевозможными необычными экспонатами. Здесь также царил полнейший разгром. Этажерка была перевернута, а древняя этрусская урна, ранее стоявшая на ней, опрокинулась и разбилась вдребезги. Огромная ваза со свежесрезанными цветами, которая прежде всегда стояла посреди зала – миссис Траск ежедневно меняла ее содержимое – теперь представляла собой кучу осколков на мраморном полу, а две дюжины роз и лилий в беспорядке валялись среди них в луже воды. В дальнем конце зала, у дверного проема, ведущего в столовую галерею, одна дверца шкафа была широко распахнута, изогнута под углом и наполовину сорвана с петель. Казалось, кто-то схватился за нее в безумной попытке к сопротивлению.