Линкольн Чайлд - Обсидиановый храм

Он отдернул простынь, открыв обнаженную фигуру пожилой женщины.

– Господи, – пробормотал Лонгстрит.

Голова и грудь были покрыты десятками глубоких, зияющих ран, косые порезы были жуткого серого цвета, из-за сильного обескровливания тканей. Казалось, что ранами был покрыт каждый дюйм тела, а лицо было настолько изрезано, что стало почти неузнаваемым. Оба агента смотрели на тело в скорбном молчании.

– Вскрытия не было, – наконец сказал Пендергаст, имея в виду отсутствие Y-образного разреза.

– Окружной коронер счел его ненужным, – пояснил Василивич, – то же самое и с доктором Грабеном, – он замешкался. – Странная вещь, однако…

– Что именно? – спросил Пендергаст.

– Согласно докладу о токсикологии, миссис Монтойя умерла от сердечной недостаточности, скорее всего, вызванной передозировкой морфина.

– Разве не эти все порезы стали причиной смерти? – спросил Пендергаст.

– Промежуток времени между событиями настолько короткий, что трудно сказать наверняка. Но, по крайней мере, ясно одно – некоторые из рваных ран были нанесены уже посмертно. Видите ли, на простынях было примерно столько же крови, сколько и на стенах – следствие недостаточного сосудистого давления.

– Разве смерть не была вызвана болевым шоком от первых ран? – спросил Лонгстрит.

– Возможно. Как я уже и сказал, передозировка была только одной из наиболее вероятных причин. Но, учитывая жестокость нападения, к смерти мог привести целый ряд элементов – и, вероятно, именно так и произошло.

Отойдя от тела женщины, Василивич миновал еще несколько рядов, открыл другой охлажденный отсек и выкатил на лотке следующее тело. Когда простыню удалили, перед агентами предстал труп мужчины. На первый взгляд, это тело выглядело еще более истерзанным, чем тело пожилой дамы.

– В этом случае не возникло никаких вопросов о причине смерти, – рассказывал Василивич, пока агенты подходили к телу. – Большая кровопотеря, вызванная поперечным разрывом аорты. Скорее всего, таковым был результат первого удара убийцы. Однако есть несколько других травм, которые могли также бы вызвать смерть – например, разрыв бедренной артерии.

Повисла пауза.

– Что могло вызвать передозировку морфина? – спросил Лонгстрит. – Могло это случиться из-за неисправной капельницы?

– Это большая редкость, особенно в наши дни, такие аппараты весьма надежны.

– Значит, это было, скорее всего, совершенно намеренно, – заключил Пендергаст. – Но если передозировка на самом деле стала причиной смерти, она все же произошла достаточно близко ко времени нападения, чтобы обеспечить достаточную степень фонтанирования артериальной крови.

– Зачем кому-то пытаться убить старушку, сначала, устроив ей передозировку, а затем, порезав ее на куски? – спросил Василивич.

– Потому что его – или ее – прервали, – ответил Лонгстрит.

– Да, – поддержал его Пендергаст. – Если теория передозировки верна, возможно, убийца изначально не намеревался полосовать тело. В любом случае, женщина уже находилась на пороге смерти – все могли предположить, что она умерла от естественных причин. Но доктор Грабен застал убийцу с поличным. Убийца порезал его насмерть, а затем убил Монтойю таким же способом, чтобы все выглядело как работа сумасшедшего.

– Но это не похоже ни на одно убийство, совершенное сумасшедшим, которое я когда-либо видел, – заметил Василивич. – А я повидал их даже больше, чем хотелось бы.

– Почему не похоже? – спросил Пендергаст.

– Потому что разрезы на спине, такие же ровные, как и на торсе. Их спины буквально нарезаны на ленты – они выглядят так, как будто их пороли кошкой-девятихвосткой [181] Кошка-девятихвостка – плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, специальными узлами либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Была изобретена в Англии. . О’кей, я признаю, что раны спереди не так уж и необычны – у Грабена даже есть несколько оборонительных ран на предплечьях, но что именно заставило убийцу исполосовать спины своих жертв?

– Прежде всего, собственная извращенная личность, – пробормотал Лонгстрит.

– Поверните его, пожалуйста, – попросил Пендергаст.

Василивич осторожно перевернул тело доктора. Его спина действительно представляла собой настоящую шахматную доску, состоящую из глубоких разрезов, особенно в области нижней части спины, чуть выше ягодиц.

Пендергаст почти минуту осматривал труп. Затем он замер. Через мгновение он склонился над нижней частью спины, его рука начала подниматься.