Линкольн Чайлд - Обсидиановый храм

– И когда он съехал?

– На следующий день после… – Нотт резко замолчал, но его рот еще несколько раз открылся, хотя и не исторг ничего, кроме тишины, – …на следующий день после того, как все провалилось в ад, – наконец сказал он, опустив глаза.

– Это тот мужчина? – и Пендергаст протянул ему фотографию Диогена позаимствованную их полицейского досье.

– Нет.

– Присмотритесь внимательнее.

Нотт склонился над фотографией, прищурившись.

– Он действительно не похож на него.

Пендергаст не был удивлен.

– Этот арендатор, он сказал вам, зачем он здесь?

– Не сказал. Об этом вы должны спросить его подругу.

– Подругу?

– Ту, что жила с ним.

Страшная догадка внезапно накрыла Пендергаста: «Неужели, это вообще возможно…? » Нет, этого просто не может быть, он должен лучше контролировать себя и свои предположения.

– Не могли бы вы описать эту женщину?

– Блондинка. Молодая. Низкая. Стройная.

– Что вы можете рассказать мне о ней?

– Работала в паре мест в городе. Прежде чем они оба так внезапно уехали.

– Где именно она работала?

– Официанткой в «Штурманской рубке». Также она еще работала неполный день в качестве ассистентки в том магазине для туристов… «Вкус Эксмута».

На несколько мгновений Пендергаст замер в абсолютной неподвижности. Он припомнил, что эта женщина не раз попадала в его поле зрения – она несколько раз обслуживала его в гостинице. Итак, неужели у Диогена был некий сообщник и помощник? Для его брата это было несвойственно, и поэтому подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

От раздумий его отвлек Нотт, нетерпеливо поерзавший на своем месте.

– Что-нибудь еще? – спросил мужчина.

– Еще одна вещь. Я хотел бы провести час или два в коттедже, который они арендовали, – один и без свидетелей.

Нотт не пошевелился. Пендергаст протянул руку ладонью вверх, подобным безмолвным жестом выражая желание получить ключ.

– Спасибо, – добавил он, – было очень приятно иметь с вами дело.

Констанс проснулась незадолго до рассвета, как раз вовремя для того чтобы полюбоваться, как солнце всплывает над далеким морским горизонтом и поднимается в ясное голубое небо. Она спала с открытыми окнами, и ночь оказалась немного прохладной, так что сейчас Констанс сбросила свою ночную рубашку и почувствовала, как лучи солнца растекаются по ее телу, согревая и соблазняя. Повернувшись, она отправилась в ванную комнату – просторную и белую, со старомодной удлиненной ванной и душевой кабиной. Она оставила ванну наполняться и вернулась в спальню, чтобы взять несколько вещей из бюро. К сожалению инъекция принесла только разочарование, и сегодня утром она не чувствовала себя иначе, чем вчера. Но Диоген предупредил ее, что может потребоваться день или два, чтобы эликсир начал действовать, и по его уверению, он значительно улучшит ее самочувствие, даст бодрость и энергию.

Когда Констанс вышла из ванной комнаты, ее обоняние уловило запах кофе. Она спустилась по задней лестнице, которая привела ее в небольшой коридор, примыкающий к наблюдательной башне. Миновав его, она оказалась на кухне. За столом в укромном уголке для завтраков напротив арочного окна, выходящего на сад, сидел Диоген. Его худощавая фигура была облачена в элегантный шелковый утренний халат, а свои рыжеватые волосы он зачесал назад. Он выглядел свежим, аккуратным, уверенным в себе и привлекательным. Сходство с его мертвым братом было очевидным и бесспорным, а двуцветные глаза к тому же придавали ему особый бравый вид. Снова у нее возникло странное чувство нереальности происходящего, как будто она выпала из своей обычной жизни и попала на чужую планету.

– Что бы ты хотела на завтрак? – поинтересовался Диоген.

– У тебя есть копченая рыба?

– Конечно же есть.

– Ну, тогда, если это тебя не слишком затруднит копченую рыбу, два яйца всмятку, порцию бекона и тосты.

– Плотный завтрак – одобряю. Кофе с молоком или эспрессо?

– Эспрессо, спасибо.

Он принес ей чашку и приступил к готовке, в то время пока она наслаждалась своим кофе. Вскоре перед ней был накрыт стол. Себе Диоген приготовил то же самое. Они ели молча. Констанс подумала, что Диоген был одним из тех редких людей, которых не беспокоило и не тяготило долгое молчание. За это она была ему благодарна – излишняя разговорчивость была бы ей невыносима.

Наконец Диоген отставил свою пустую тарелку и спросил:

– А теперь – экскурсия?