Мария Барышева - Последнее предложение

Роман невольно опустил меч, и руки Елены тоже плавно поплыли вниз. В комнату ввалились остальные, Рита захлопнула дверь, и они с Тарановым заперли ее — торопливо, мешая друг другу.

— Ба-а, Ленчик! — проскрежетал Савицкий, глядя не на перепуганную Токман, а на две запертых двери. — И где же мой фамильный осиновый кол?..

— Я не хотела… — прошептала Елена, изящно пятясь. — Я думала…

— Где твои подружки?! — перебил ее Таранов. Плечи Елены поникли.

— Всех убили… А там, — она взглянула на запертую дверь, — еще кого-то…

— Там твои туллары, — сообщил Илья, привалившись к стене и тяжело дыша. — Чуть не сожрали нас. Ты ведь не писала о них?

Токман торопливо замотала головой, но в этом жесте не было ни малейшего удивления. Покачнувшись, она опустилась на пол и что-то неразборчиво забормотала, закрыв лицо ладонями.

— Через какую дверь ты пришла? — спросил Роман, и тонкая рука вытянулась, указывая на правую.

— Там лестница… винтовая лестница… Элиат разорвал лев, а Кассиону… гарпия… мраморная гарпия… Они были последними. Мы заблудились… ходили кругами… все время кругами… мы устали…

Роман подошел к левой двери и осторожно приоткрыл ее. Его глазам предстала небольшая комнатка, вся от пола до потолка затянутая разноцветными коврами и паутинными фестонами. Как и прежде никаких окон. Посередине комнаты стоял строй пивных бутылок и лежала целая груда изломанных каминных спичек.

— Второй этаж, — обрадовано сказал он и обернулся к остальным. — Мы на втором этаже! В этой комнате я видел Семыкина, это точно! За той дверью должен быть коридор. Эта комната третья от лестничной площадки.

— А что толку? — хмуро произнес Нечаев, заходя следом и омывая пустые бутылки тоскливым взглядом. — Забыл — выход какой-то дрянью зарос. Хотя… какая бы дрянь там не была, сквозь нее всегда можно прорубиться!

— На первом этаже есть выход через охранное помещение, — Сергей сплюнул. — Там может быть свободно. В любом случае, надо идти дальше.

— Рита, ты сможешь идти? — с тревогой спросил Роман у притулившейся у стены золотоволосой фигурки, и Рита, подняв голову, сердито улыбнулась.

— Я и бежать смогу. А если…

— Тогда понесу! Все, на…

— Подождите! — Елена, оставшаяся в одиночестве, вскинула голову, жалобно глядя на них. — Не бросайте меня! Я не могу больше одна… Пож-ж…

Она окунула лицо в сложенные ковшиком ладони и разразилась рыданиями.

— А с какой такой радости нам тебя с собой тащить? — сквозь зубы поинтересовался Роман. — Мы и без того только и успеваем отмахиваться от твоих персонажей!

Рыдания стали громче и отчаянней. Сергей обтер ладонью вспотевшее лицо и устало сказал:

— Ну не бросать же дуру, в самом деле?

— Не бросим, — Роман махнул рукой. — Должен же я был что-нибудь сказать?!

Сергей усмехнулся, забрасывая секиру на плечо, и крикнул в оставленную комнату:

— Хорош реветь, пошли, кровососка!

Елена, обрадовано просияв сквозь слезы, вскочила и ринулась за ними. Сергей задвинул за собой засов, и она вцепилась ему в руку.

— Спасибо, спасибо!.. простите меня!..

— Отцепись! — раздраженно сказал Таранов, стряхивая тонкие бледные пальцы. Роман осторожно открыл следующую дверь, покосившись на Нечаева, который мрачно стоял рядом с мачете наготове. По его груди медленно струилась кровь из длинного косого разреза — верно, прощальный подарок какого-нибудь из изящных танцоров, и Савицкий внезапно ощутил легкую тоску, мягкой лапкой на секунду сдавившую горло.

За дверью действительно оказался коридор, но он вновь был совершенно не таким, как раньше — каменные стены крупной кладки, уже знакомые факелы, холод и сырость. Справа, где раньше коридор тянулся до конца дома и было еще немало помещений, теперь возвышалась глухая стена. Рядом с ней валялись обломки какой-то статуи — настолько мелкие, что нельзя было понять, кого эта статуя изображала — ясно было лишь то, что не человека, а подальше вплоть до винтовой лестницы пол был усыпан мертвыми животными. Коридор проходил мимо лестницы и исчезал в полумраке, а на узких ступеньках улавливалось какое-то шевеление и сами ступеньки выглядели странно — казалось, их застелили неимоверно пушистым черным ковром. От ковра доносилось потрескивание и пощелкивание, и сделав осторожный шаг, Роман вдруг понял, что это не ковер, а сотни ползущих вверх по лестнице насекомых — жуков, скорпионов, огромных муравьев и довольно мелких, по сравнению с уже виденными экземплярами, волосатых пауков.