Мария Барышева - Последнее предложение

— Прости меня. Пожалуйста. Я никогда такого не хотела. Если б я знала, к чему это приведет, я бы никогда…

— Хватит! — резко сказал Савицкий, проводя ладонями по лицу и приглаживая мокрые волосы. Рубашка и пиджак, уже насквозь промокшие, прилипли к груди и спине. — Довольно этого, считай, что я проникся! Где эта чертова книга — в твоем особняке?! Ты не пыталась ее уничтожить?

— К чему ты задаешь такой вопрос? — она отступила на шаг, и новая вспышка высветила на ее лице неожиданную надменность — почти забытое выражение, которое Роман видел на ее лице в тот день, когда Рита впервые ступила на палубу его катера. — Если я пыталась уничтожить себя, то разумеется я пыталась уничтожить и ее! Это невозможно. Я не просто стирала файл — я разбивала к чертям системник и несколько раз даже топила его в озере… но спустя совсем немного времени он снова оказывался на моем столе, — Рита хихикнула, и в этом тонком звуке слышалась подкрадывающаяся на цыпочках истерика. — Если бы не весь ужас происходящего, было бы даже забавно, что это нечто с такой тщательностью восстанавливает разбитую машину. Отчего-то это напоминает мне платок, который каждую ночь клали на столик Фриде…

— Поедем на остров. Я должен ее прочесть.

— Нет, он…

— Если б он был против — давно б уже явился! — рявкнул Роман. — Но его нет. Я должен узнать, что в ней. Я уже понял, что моему персонажу хана, но я…

— А вдруг что-нибудь случится, если персонаж прочитает о самом себе! Прочитает о собственной смерти! — закричала она в ответ.

— Что-нибудь случится в любом случае!.. И я — не персонаж! И не собираюсь им быть! Я сам по себе, как и ты! Мы живые! Нас никто не придумал!

Рита подняла руки, но сразу же опустила, и они повисли вдоль бедер. Ее одежда насквозь промокла, волосы облепили голову и плечи, косые струи дождя безжалостно хлестали по бледному лицу. Их разделял всего лишь метр, но казалось, Рита стоит по другую сторону бездонной пропасти, и с каждой секундой эта пропасть становится все шире, и она смотрела на него сквозь холодную серебристую стену дождя — глупая, несчастная, озлобленная девчонка, написавшая глупую книгу и с головой угодившая в собственный кошмар. Он вдруг подумал, каково это было — проводить долгие часы с человеком, которого боишься, потому что он может вдруг начать убивать всех направо и налево, но еще больше боишься, что с ним может что-то случится, и в этом будет твоя вина? Неизвестно, какую роль она в своей книге отвела Гельцеру, но там он явно пытался с ним расправиться, вот она и решила, что здесь будет точно так же, и пыталась сделать все, чтобы этого не произошло… в усмерть перепуганная амазонка с пистолетом и ножкой от кухонного стола… глупый ребенок, стоящий под огромным дождем наедине со своей виной и под присмотром собственного демона, от которого некому защитить, и от которого и ты никого защитить не сможешь…

Злости на нее не было. Было естественное раздражение человека, угодившего в дурацкую и опасную ситуацию, было желание отшлепать за то, что пишет всякую ерунду, но злость была припасена для другого. Он действительно был другим, он был совершенно отдельным и самостоятельным, и не воспринимался, как сбежавшая темная часть чьей-то души. Нужно только понять, кто он такой и как его изменить?

Он хотел сказать ей это и уже качнулся вперед, к ней — то ли, чтобы Рита его лучше расслышала, то ли чтобы спрятать от этого огромного дождя — Роман и сам не понял, да и не успел понять, потому что пронизанная дождем тьма за спиной вдруг изменилась, и он резко развернулся, и Рита одновременно с его движением дернулась назад и легко стукнулась о крыло машины.

— Роман Андреевич? — спокойно спросили из-за стены дождя — голос был незнакомым и едва слышным из-за шума разбушевавшейся стихии, и в тот же момент ослепительная вспышка высветила троих мужчин, стоящих перед ними полукругом, и их размытые дождем лица и крепкие фигуры казались совершенно одинаковыми.

— Нет, — так же спокойно ответил он, одной рукой подтягивая к себе Риту, а другой нашаривая ручку дверцы. Из-за дождя усмехнулись.

— Не глупите. Не будете ли вы так любезны пройти с нами? Вас приглашают в гости.

— Я не расположен к визитам, — Роман распахнул дверцу и буквально вшвырнул внутрь девушку, издавшую слабый возглас испуганного протеста, в тот же момент развернулся и прянул в сторону, удерживая в поле зрения все три кинувшиеся к нему фигуры, сейчас казавшиеся серебристыми от рассекаемого их движением ливня, и искренне надеясь, что у Риты хватит ума сию же секунду уехать. Удар, предназначавшийся ему, достался машине, захлопнув дверцу, Роман увернулся от захвата одного противника, блокировал удар другого, одновременно сам нанеся удар в чью-то челюсть, в тот же момент нырнул вниз и вбок, огибая третьего, пока второй кувыркнулся спиной в дождь, и тут щелкнула открывающаяся со стороны водителя дверца, и он услышал взвизг, потом звук удара и болезненный мужской возглас. Сменив маневр, Савицкий тотчас же дернулся в сторону, откуда раздался этот возглас, и навстречу ему из-за машины прямо в свет фар выступила четвертая фигура, крепко держащая отчаянно извивающуюся и брыкающуюся Риту, сжимая ее шею в сгибе локтя одной руки, а другой что-то приставив к ее голове — и вряд ли это что-то было какой-нибудь безобидной вещицей. Даже без нее захват был опасен, и он видел, как судорожно дергаются ее губы, ловя воздух. Роман резко остановился, сбоку и сзади на него налетели, вывернули руки назад и толкнули, так что он грудью ударился о машину.