Мария Барышева - Мясник

Отправив Наташе письмо с согласием и изъявлением желания приехать в Волгоград, благо тащиться в целях конспирации в Питер мне совсем не хотелось, я довольно быстро получила от нее короткую записку, в которой она простодушно спрашивала, как мне будет удобно получить деньги за проезд. Я ответила, что деньги она может вручить мне по приезду, и тогда, спустя два дня, Наташа прислала до безобразия смешные шпионские инструкции — на этот раз уже с другого адреса. Прибыв на вокзал, мне следовало пройти на привокзальный рынок и отыскать бабок-цветочниц, которые в это время там всегда наличествуют. У бабок мне следовало купить гвоздичку, да, поди ж ты, не какую-нибудь, а белую. После этого я должна была перейти Привокзальную площадь, дойти до площади Павших Борцов и свернуть на примыкающую улицу с «большими домами». Там мне нужно отыскать некое заведение под названием «Пеликан», войти, сесть и ждать.

Прочитав инструкции, я чуть не умерла со смеху и в то же время больше, чем когда-либо, начала сомневаться в необходимости этого предприятия. Когда я представляла себе, как я, Вита, сижу в этом «Пеликане» с белой гвоздикой и по-шпионски стреляю глазами по сторонам, ожидая резидента, мне становилось совсем плохо. Я отправила Наташе письмо с предложением собственных средств обнаружения друг друга, но не получив ответа начала собираться. Женька, предупредив, чтобы я была поосторожней и вела себя в Волгограде пристойно, отвез меня на вокзал, погрузил в поезд и потом, на радость всем провожающим, долго махал мне ярким носовым платочком…

В Волгограде немного холодней, чем у нас, в Волжанске, и спустившись на перрон, я поспешно натягиваю перчатки и оглядываюсь. Отчего-то вдруг вспоминается неприятная сцена на волжанском вокзале — что ж, уродов везде хватает. Выбравшись из кипящего людского варева, я выискиваю местечко под аркой возле пушистой припудренной снежком елочки, достаю телефон и набираю Женькин номер, и за четыре сотни километров отсюда спокойный Женькин голос говорит: «Да?»

— Я доехала. Все в порядке.

— Хорошо. Обратно будешь садиться, позвони. И если что, тоже звони смотри. Давай, — Женька отключается. Я прячу телефон, достаю сигарету и оглядываюсь в поисках рынка. Я была в Волгограде всего один раз и совершенно не помню, где тут рынок, но это не страшно — если есть вокзал, значит есть и привокзальный рынок, а найти привокзальный рынок — одна из самых простых вещей на свете. Вон там толпятся люди, вон видны прилавки, даже в это время года заваленные всякой сельскохозяйственной снедью, вон перед неспокойным рыночным озером широкая отмель бабулек с горячими пирожками — вот туда-то мы и пойдем.

Отыскав с большим, между прочим, трудом белую гвоздичку и купив себе шоколадку с орехами, я не спеша иду через Привокзальную площадь, глазея по сторонам. Времени у меня уйма — ведь Наташа считает, что я приеду на питерском поезде.

К площади Павших Борцов примыкает не одна улица, а несколько, и с сомнением осмотрев ряды больших, массивных, суровых сталинских домов, этаких каменных Брунгильд от архитектуры, я прибегаю к помощи прохожих. После третьей попытки мне указывают нужное направление, следуя в котором я обнаруживаю черную вывеску, на которой затейливыми белыми буквами написано «Пеликан».

«Пеликан» оказывается обычной стандартной забегаловкой — этакая помесь бара со столовой с легкими претензиями на роскошь, часть которой заключается в круглых синих бархатных скатертях и синих же бархатных занавесях, развешанных по залу кстати и некстати. Большинство столиков занято, и взглянув на посетителей, усердно двигающих челюстями, совмещая разговор и еду, я понимаю, что не мешало бы перекусить, и выбираю столик подальше от динамиков, в которых бессмысленно и пронзительно скрипят «Отпетые мошенники». Задумчивая официантка приносит мне меню, и пока я переворачиваю страницы, стоит рядом, с серьезным видом рассматривая свои сверкающие ногти. Я заказываю кофе, капустный салат, омлет с брынзой и пару эклеров, кладу на скатерть слегка поникшую печальную гвоздику и смотрю на нее с усмешкой. Ну-с, господа шпионы.

У вас продается славянский шкаф?

Шкаф продан, осталась никелированная кровать с тумбочкой.

Ждать приходится долго. Обед давно съеден, я выпиваю еще две чашки кофе, бросаю на стол смятую пачку из-под сигарет, ищу глазами кого-нибудь из официанток и, не находя, встаю и иду к стойке за сигаретами. А когда возвращаюсь, то вижу, что возле моего столика стоит девушка и внимательно смотрит на белое гвоздичное пятно на бархатной синеве.