Карина Шаинян: Яночка

Защелкали замки, и из дверей стали высовываться заспанные лица жильцов.

– Что вы так шумите с утра, Верочка? – укоризненно спросил Палыч, поддергивая пижамные штаны.

– Кот. Блохастый, – возмущенно объяснила соседка. – Спите тут до полудня и не видите ничего.

– Так это самохинская девочка притащила, некому больше… И куда только родители смотрят? – риторически вопросил он, делая вид, что не замечает заспанного, встрепанного Данила.

– Не притаскивала Яна кота, Палыч, – ответил Даня и для убедительности строго крикнул вглубь комнаты: – Яна! Ты кота не приносила?

– Ну что ты несешь, – хрипловато со сна ответила Маша, – а то бы я не заметила…

Яна, шлепая босыми ногами, проскользнула мимо отца и с натугой подняла кота, схватив поперек брюха. Кот не возражал, безвольно висел на руках, жмуря разбойничьи глаза.

– Киса, – сообщила Яна Вере Ивановне, – киса вчера лежала, а сегодня пришла.

Вера Ивановна застыла, не зная, как реагировать. Из-за Даниного плеча выглянула Маша, потуже запахнула халатик, ахнула:

– Яночка, брось немедленно, он заразный!

Яна неохотно отпустила кота. Он с наслаждением почесался и с достоинством прошелся по коридору.

– А ведь знакомый-то кот, – вдруг сообразила Вера Ивановна, – это бабы Дуси снизу котик… Этаж перепутал. Кис-кис-кис, – она протянула руку, подманивая, – давай я тебя домой отнесу… Ну и воняет же от него! – воскликнула она, – тухлятиной какой-то… видать, по помойкам шлялся.

– Он мертвенький лежал, – вступилась за кота Яночка, но ее уже никто не слушал.

На лавочке у подъезда консьержка неторопливо беседовала с подругой.

– Дусиного-то помойщика вчера иномаркой сбили… Уж она плакала… Хороший был котик, беленький, пушистый, как она без него… А нечего по улицам отпускать шататься, говорила ей – добром не кончится…

– Ездют тут, черти, скоро шагу ступить некуда будет, – ответила подруга, и, обращаясь к еще одной старухе, только что вышедшей из подъезда, с затертым пакетом в руках и в грязно-багровой кофте: – Какой хороший котик был, Дуся, жалко-то как…

– Так ведь не мой котик оказался, похожий! – радостно ответила Дуся, – мой-то просто загулял, подлец! Сегодня верхняя соседка принесла, из семьдесят шестой, говорит, в квартиру забрел!

– Ну слава Богу, а то разъездились здесь, – ответила консьержка и переключилась на парня, жмущего кнопки домофона.

– А вы куда, молодой человек? – бдительно спросила она.

– В семьдесят шестую, – ответил тот через плечо.

– К Самохиным поди? – консьержка гордилась своей проницательностью

– Угу, – парень перепутал кнопки и теперь набирал номер заново.

– К Самохиным, – объяснила консьержка подруге, и, наклонившись поближе, громко зашептала: – Дочка у них странная, у Самохиных… Рыжая. И вот котик этот. Дусин ведь был котик, своими глазами видела, как мертвый лежал…

Парень терпеливо слушал гудки домофона, с безразличным видом косясь на громко шепчущихся старух.

– Вы погубите ее талант, – сказал Игорь.

– Да Бог с тобой, какие у Яночки таланты? Ей три года всего. Она нормальная девочка, не вундеркинд какой-нибудь.

– Данил, не валяй дурака. Ты знаешь, о чем я говорю.

Данил недоуменно пожал плечами.

– Твоя дочь умеет воскрешать из мертвых, – тихо сказал Игорь.

– Извини, но ты какой-то суеверный бред несешь. Нельзя воскресить умершего, это все знают.

– Данил, ты же умный мужик… зачем ты так? – простонал Игорь.

– Ты слишком много пьешь, – жестко ответил Данил.

– Я знаю, что тебе наплевать на человечество. Но подумай о Яне. Что ее ждет? За ней нужно присматривать, ты понимаешь? Слухи уже поползли…

– А ты, как баба, им веришь.

– Я только что слышал про кота.

– Мало ли котов шляется по улицам! Если верить всему, что говорят бабки у подъезда…

– Данил, хотя бы одно обследование. Хотя бы энцефалограмму снять… Я же видел своими глазами…

– Ляг проспись, – посоветовал Данил. – А я, так уж и быть, поговорю с женой. Придумал тоже – воскрешение из мертвых…

Даня беспокойно ворочался в тяжелой послеобеденной дремоте. Снилась толпа оборванных, голодных людей, собравшихся у подножия холма. Люди ждали чего-то, и вот на холме появилась белая фигурка. Вокруг закричали, бросаясь к вершине, и Даня узнал Яночку. Он тоже бросился вперед – защитить, огородить от этой странной и страшной толпы, но кто-то рядом истерически крикнул «Вот он!», и вокруг Данила завыли, потянулись к нему сотнями костлявых рук. Горящие глаза вперились в него, в раззявленных беззубых ртах хлюпало, и Даня дернулся назад, обмирая от ужаса, просыпаясь, продираясь обратно в привычную, уютную реальность и чувствуя, как, небрежно раздвигая рев толпы, его догоняет невеселый смех Яночки.