Линкольн Чайлд - Натюрморт с воронами

— Я мог бы навести справки в нашей базе данных и сообщить вам все подробности его нынешней жизни.

— Нет, я предпочитаю ничего не знать заранее, поскольку не ожидаю никаких чудес.

Пендергаст пристально посмотрел на Кори, но промолчал.

— Не волнуйтесь, всё будет нормально.

Подумав, он кивнул:

— Надеюсь. Ну что ж, если вы отказываетесь ехать со мной, то по крайней мере примите от меня этот маленький подарок. — Пендергаст протянул Кори белый конверт.

— Что это? — удивилась она.

— Небольшой сюрприз.

Кори открыла конверт и вынула оттуда чек на двадцать пять тысяч долларов. Сумма была выписана образовательным трастовым фондом на её имя.

— Нет, я не могу принять это, — заявила она.

Пендергаст улыбнулся.

— Вы не только можете взять этот чек, но должны это сделать.

— Извините, но я не возьму эти деньги, — упрямо повторила Кори.

— Вероятно, мне следует объяснить, почему вы должны это сделать. Прошлой осенью я совершенно случайно наткнулся на завещание, написанное одним из моих дальних родственников, который сколотил весьма приличное состояние. Я не хотел бы распространяться об обстоятельствах, предшествовавших этому, но могу сказать, что эти деньги были заработаны им не совсем честным путём. Я не желаю оставлять эти деньги себе и, чтобы сохранить доброе имя Пендергастов, решил передать их на какие-либо благотворительные цели. Думаю, Кори, именно вы нуждаетесь в благотворительности. Лучшего способа разумно потратить эту сумму мне не найти.

Кори опустила глаза и долго молчала. Никогда в жизни никто не давал ей ничего просто так. Она испытала странное, но вместе с тем приятное ощущение, что о ней кто-то заботится, — тем более чужой человек. Повертев в руках чек, Кори положила его в конверт.

— А что означает этот образовательный трастовый фонд?

— Насколько я помню, — хитро прищурился Пендергаст, — вам остался всего один год в школе.

Кори кивнула.

— Вы слышали когда-нибудь об Академии Филипса?

— Нет.

— Это известная частная школа-интернат в Нью-Гэмпшире. Так вот, там по моей просьбе для вас забронировано место.

Кори удивлённо уставилась на него.

— Вы хотите сказать, что это деньги не для колледжа?

— Вам нужно поскорее уехать из этого города. Он убивает вас.

— Но это же интернат! Да ещё в Новой Англии! Я не справлюсь с учёбой.

— Моя дорогая Кори, — шутливо заметил Пендергаст, — после всего того, что вам пришлось пережить, вы справитесь с чем угодно. Я абсолютно уверен, что вам будет там неплохо. Вы найдёте в этой школе немало таких же, как вы, учеников — умных, любознательных, творчески мыслящих и скептически настроенных. А в начале ноября по пути в Мэн я заеду к вам. — Он смущённо покашлял.

Повинуясь чувству благодарности, Кори сделала шаг вперёд и крепко обняла его. Пендергаст напрягся всем телом, замер от неожиданности, потом осторожно высвободился. Кори заметила, что его лицо залилось краской.

— Кори, — тихо сказал он, снова кашлянув, — простите меня, но я не привык к такому выражению чувств. Я воспитан в семье, где… — Пендергаст замолк и густо покраснел.

Она отступила, испытывая эмоции, которые трудно контролировать. Посмотрев на Кори с мягкой улыбкой, он поклонился и, взяв её руку, поднёс к губам. Кори опомниться не успела, как Пендергаст повернулся, сел в свой шикарный «роллс-ройс» и умчался.

Кори глядела ему вслед, пока машина не исчезла за окраиной города, потом села в свою машину и придирчиво осмотрела подготовленные вещи, желая убедиться в том, что ничего не забыла. Вырулив на проезжую часть, Кори заметила на противоположной стороне улицы Брэда Хейзена. Сын шерифа стоял у бензоколонки, наполняя бак тёмно-голубого автомобиля Арта Риддера, и смотрел в ту сторону, где только что исчез чёрный «роллс-ройс» Пендергаста.

Кори стало жалко шерифа. Странно, что он оказался очень хорошим человеком. Она вспомнила, как навещала его в больнице и как он плакал, лёжа с забинтованной головой на подушках и вспоминая своего помощника Теда Франклина. Глядя на Брэда, Кори размышляла, есть ли в этом оболтусе хотя бы малая часть достоинств, присущих его отцу.

Кори нажала на педаль газа и вскоре выехала на главную шоссейную магистраль. Интересно, где она будет через год, через пять лет и уж тем более через тридцать? Впервые в жизни у неё возник этот вопрос, и Кори, естественно, не знала на него ответа. Эта неопределённость порождала в ней тревогу и надежду.