Алексей Атеев - Тьма

Наконец патроны кончились, она отбросила оружие в сторону, подхватила с земли свою импровизированную накидку и бросилась бежать, не разбирая дороги. Только тут Иван оглянулся на своих приятелей. Картошкин и близнецы стояли как соляные столбы, лишь мамаша лежала на земле, уткнувшись лицом в безымянный могильный холмик.

– Все живы? – спросил Иван.

– Мать, вон… – неуверенно произнес Толик. – Кажись, пулю схлопотала.

Услышав эти слова, Плацекин упал на колени и завыл.

Когда Даша явилась на кладбище, все уже было кончено. Огромная толпа стояла возле того места, где распростерлось тело мамаши. Ее перевернули на спину, и теперь народ с изумлением и страхом таращился на залитое кровью лицо. Пуля, видимо, попала в глаз, потому что его останки вытекли из глазницы и теперь засыхали на правой щеке.

Даша подошла вплотную к колеблющейся людской массе и спросила у первого попавшегося знакомого мальчишки: «Что случилось?»

– Старуху Картошкину пристрелили, – сообщил парень.

– А кто?

– Маманька твоя, – к своему изумлению, услышала она. В голосе парня прозвучали одновременно сочувствие и насмешка.

– Мама? Откуда у нее оружие?

– Уж не знаю. Нашла где-то… Она же городом командовала. Ей полагается. А может, батька твой ей потихоньку сунул.

– И папа здесь?

– А где же ему быть.

– А мама?

– Она убегла. Так растелешенной и ускакала. Только пекарь в руках… пистолет то есть, – поправился он. – Ну, ничего. Далеко не уйдет. Изловят.

– А потом?

– Посадят, надо думать. Но долго, понятное дело, не просидит. Кто она, и кто старуха Картошкина. Так, голь перекатная.

Даша задумалась. Мамашу было жалко, собственную мать тоже. Она размышляла: кого же больше? Так и не придя к конкретному решению, она переключилась на отца. Его тоже было жалко. Почему он такой неприкаянный? Мечется, себя найти не может. Да не только он. И остальные… Толик Картошкин, близнецы… Только мамаша твердо стояла на своих коротеньких ножках, в переносном смысле, конечно. Она точно знала: что и как. И вот теперь ее нет.

– Пойдешь смотреть? – спросил мальчишка.

– Куда? – не поняла Даша.

– Смотреть на тетку Картошкину.

– Чего на нее смотреть? Что я, ее не видела?!

Парень пожал плечами:

– Ну, как хочешь.

Даша пошла прочь. Теплый ветерок тихонько касался ее русых волос, и девушке казалось: некто невидимый нежно гладит по голове своей незримой лапкой. От этих прикосновений душа наполнялась светлой грустью. Теперь ей было жалко не себя и не конкретных людей. Сострадания требовал уже весь подлунный мир. Но почему, почему?! На этот вопрос, казалось, очень просто ответить. Да потому, что все сущее когда-нибудь исчезнет. Одно быстрее, другое медленнее. Но тогда, ради чего страдать? Так или иначе всех ждет один конец – смерть. А если смерть вовсе не конец? Если это только начало?

Даше стало немного не по себе от собственных мыслей. Казалось, кто-то посторонний вкладывает их в голову. До сих пор ни о чем подобном она никогда не думала. Мысли о смерти, конечно, приходили. Но это были детские мысли, наполненные примитивными страхами и отвратительными образами. Даше, например, часто представлялось, как ее тело, лежащее в гробу, пожирают жирные, белые черви. Но теперь она вдруг поняла: ничего ужасного в этом нет. Чтобы выжить – нужно питаться. А у каждого свой рацион. Корова щиплет травку, а червяк копошится в гниющей плоти. Возможно, с точки зрения червяка, нет ничего более отвратительного, чем поедание травы жвачными представителями фауны. Все относительно.

Занятая философическими размышлениями, Даша брела куда глаза глядят и очень скоро оказалась за пределами города, возле небольшой, заросшей боярышником балки, лежащей меж двух невысоких холмов. У подножия одного из холмов сочился из земли крохотный родничок, обложенный пестрыми камешками. Даша встала на колени перед родником, напилась холодной до зубной ломоты ключевой воды, а потом улеглась в зыбкой тени куста, на котором уже созрели красноватые ягоды. Она сорвала одну, разжевала, ощутив терпкий, вяжущий вкус, который ей не понравился. Сплюнув пережеванные ошметки, Даша улеглась под кустом, уставившись в бездонное небо. Было жарко, но в тени относительно терпимо, однако девушка вновь поднялась и разделась. Она бросила джинсы и майку на землю и упала поверх них. Сейчас одежки на ней всего ничего; только белые трусики, но людей вокруг не наблюдалось, и Даша чувствовала себя спокойно. Ветерок продолжал ласкать ее тело, касался стройных ног, узких бедер, маленьких, крепких, как недоспелые яблочки, грудей. Разморенная жарой и созерцанием пустынных небес, Даша незаметно для себя задремала. И привиделся ей сон… Даже не сон, а вроде как греза. Вот о ней стоит рассказать подробнее.