Алексей Атеев: Тьма

Итак, с чего все началось.

Районный центр Верхнеоральск – крошечный городок, стоящий на самом краю великой степи у отрогов невысоких гор, ничем особо не примечателен. Правда, выглядит он довольно живописно, поскольку за последние сто лет в облике своем почти не изменился. Некогда Верхнеоральск слыл купеческой твердыней и кичился достатком и патриархальными нравами. Народ здесь обитал обстоятельный и неторопливый. Имелось много старообрядцев, преимущественно из местных казаков. Сам же городок возник в эпоху матушки Екатерины как военная крепость, в числе других предназначенная охранять восточные рубежи России от набегов степных кочевников. И действительно, номады не раз и не два осаждали крепостицу, предавали ее разору и огню. Бесчинствовали тут и свои мятежники. Емелька Пугачев в 1774 году захватил крепость, спалил съезжую избу, повесил коменданта и покатился дальше со своим буйным воинством. Коменданта похоронили, съезжую отстроили заново, и жизнь пошла прежним чередом. Нравы потихоньку менялись. Кочевники замирились, Емельку казнили, а Верхнеоральск так и оставался военным поселением. Отправляли сюда на жительство пленных всякого рода и звания, вот хотя бы французов – солдат Великой армии Наполеона, потомки коих и сейчас имеются в городке и окрестных селах. Ссылали кое-кого из декабристов. Обретались в здешних местах и ссыльные поляки, да мало ли кто еще. Во второй половине века девятнадцатого крепость стала городом. Народишко занялся торговлей все с той же Степью; появились мельницы, водочные заводики и пивоварни. Купцы торговали, казачество исправно служило царю и отечеству, а чиновник спешил на службу. Прогресс, пусть и не семимильными шагами, но медленной, основательной поступью достиг и этого медвежьего угла. К концу века появилась женская гимназия, реальное училище, синематограф и даже телефонная станция на двадцать абонентов. Однако грянули великие потрясения, о которых предупреждал реформатор.

Революцию и гражданскую войну Верхнеоральск пережил весьма болезненно. Лавы красных и белых не один раз накатывались на городок. Купечество было частично расстреляно, остальное разбежалось: кто в Харбин, а кто и до Австралии добрался. Но пострадала не только состоятельная часть населения. И простым обывателям весьма крепко досталось. Несмотря на нэп, городок захирел. Достаточно сказать, что к началу коллективизации его население уменьшилось почти вдвое по сравнению с последним довоенным 1913 годом.

Положение, как ни странно, спасло в начале тридцатых строительство неподалеку детища сталинской индустриализации, невиданного по размерам металлургического завода, а при нем и рабочего поселения, именуемого Соцгород. Громадной стройке требовались рабочие руки. Казалось, это обстоятельство должно было и вовсе свести заштатный городишко с лица земли. Ан, нет! В Верхнеоральске организовали несколько профессиональных учебных заведений, готовивших кадры для строительства. К тому же коллективизация основательно тряхнула деревню, заставив часть крестьян сняться с насиженных мест и пополнить ряды городского населения. Как бы там ни было, городок если и не процветал, то уж, во всяком случае, не думал помирать. Он стал административным центром довольно приличного по размерам сельскохозяйственного района. В таком статусе Верхнеоральск благополучно дожил до наших дней. Современных построек в городке почти не имелось, так что он все больше ветшал. Но ветшал живописно, становясь похожим на декорации к какому-нибудь фильму средней руки из дореволюционной уездной жизни.

Стоит также заметить, что Верхнеоральск был известен своей тюрьмой, построенной еще при царизме, а в тридцатые-сороковые годы ставшей политизолятором. Сиживали здесь опальные деятели советского государства вроде Каменева, Зиновьева и иже с ними, представители разгромленных оппозиций, бывшие эсеры и анархисты, а после войны даже дальняя родственница Адольфа Гитлера. Если верить легендам, ходившим среди местного населения, то в централе одно время пребывала стрелявшая в Ленина Фанни Каплан.