Алексей Атеев - Девятая жизнь нечисти

В пятницу, перед отправкой в город, к нам обратился Иван Иванович:

– Ребята, – сказал он, – предлагаю вам поработать в выходные. Аккордно, так сказать… А за это получите в двойном размере. То есть не двадцать пять рублей, а полтинник. Ну как, устраивает?

Естественно, возражений не последовало.

– Но эти два дня поживете прямо здесь, в палатке. Домой вас возить не будут.

– А жрачка? – тут же спросил Вова.

– Трехразовое питание, вода для умывания и все прочее… На этот счет можете не волноваться.

– Работать будем так же – с девяти до пяти? – не отставал Вова.

– Само собой. Но если потребуется сверхурочно, будет проведена дополнительная оплата.

– Отлично! – воскликнул Вова. – Я согласен.

– Поэтому предупредите домашних, чтобы не волновались.

Субботним утром мы вновь прибыли на объект. Здесь, к нашему удивлению, уже велись работы. Бульдозер осторожно срезал слой грунта.

– Решили, так сказать, несколько форсировать… – сообщил нам Иван Иванович, – а то вручную рыться еще долго придется. Снимем землю до самых захоронений.

Все с интересом следили за происходящим. Бульдозерист (до сих пор на площадке мы его не видели) оказался настоящим виртуозом. Словно нож проходил сквозь брусок сливочного масла. Чумная горка на глазах уменьшалась.

– Уплывают наши денежки, – удрученно заметил Вова, – сыплются под откос. Лопатами мы бы тут не меньше недели проковырялись, а то и двух.

Неожиданно бульдозер выворотил кусок полусгнившего бревна.

– Хорош! – тут же закричал Иван Иванович и замахал красным флажком. – Похоже, дошли до бревенчатого настила над захоронением, – сообщил он нам. – Дальше вручную…

Действительно, то, что находилось ниже, перекрывали ряды трухлявых бревен.

– Начинайте растаскивать, – скомандовал наш начальник. – Берите багры – и вперед!

Моим напарником оказался Суббоч. Мы цепляли крючьями за края бревен и сбрасывали их вниз. Это было еще канительней, чем расчищать площадку от мусора. Бревна настолько прогнили, что багры пронзали их, как бумагу. Гнилое дерево крошилось, бревна переламывались, приходилось вытаскивать их руками. К тому же они настолько плотно слежались, что давным-давно стали однородной массой, которую не так просто разделить на составные части. Вообще, как потом оказалось, захоронение было сделано на совесть. Сначала шел слой бревен, потом слой земли, и вновь слой бревен. Представьте себе вафлю. Да-да, самую обыкновенную кондитерскую вафлю. Именно по этому принципу в свое время и соорудили перекрытие. Стало ясно, что работы еще непочатый край. Бульдозер в данной ситуации явно бесполезен, разборку можно было производить только руками. И тут кому-то, кажется, доценту, пришла в голову совершенно очевидная вещь.

– А не проще ли, – сказал он мне, – раскапывать захоронение в каком-нибудь одном месте? Так сказать, заложить сначала пробный шурф. Бросить все силы на это дело, а потом посмотреть, каков будет результат.

– Мысль здравая. Доложите начальству, – посоветовал я.

Суббоч подозвал Ивана Ивановича и изложил ему свои соображения.

– А что… Толково! – одобрил тот.

И работа закипела. Наметили участок, примерно десять на десять метров, с самого края, и все дружно навалились на расчистку. Вот тогда и обнаружилась многослойность кургана. До обеда мы продолжали растаскивать перекрытия и швырять лопатами землю. А результата все не было и не было. Казалось, работе этой нет конца. Однако все понимали, что движемся в правильном направлении.

Пообедав, мы даже не стали отдыхать, а вновь отправились на горку. Солнце палило неимоверно, но надежда на предстоящее открытие придала сил. Еще через полчаса раздался крик: «Есть!» Вопил, помнится, Звягин. Мы бросились к нему. В дыре, образовавшейся на месте отброшенного бревна, виднелись человеческие кости.

– Пустите меня! – начал проталкиваться к отверстию Вова. – Дайте взглянуть. – Он встал на колени и стал вытаскивать кости из ямы.

– Ты чего, одурел? – спросил Жорка. – Перегрелся? Так иди, облейся водой.

Но Вова не слушал. Он без стеснения рылся в костях, видимо, действительно надеясь найти крупный бриллиант, или, по меньшей мере, слиток золота. Мы, словно завороженные, смотрели на него. На лицах читались самые разные чувства. На них присутствовали гадливость и азарт, насмешка и нетерпеливое ожидание… Даже Иван Иванович не пытался остановить Вовину выходку, а с любопытством следил за происходящим.