Уильям Ходжсон - Карнакки - охотник за привидениями

Поглядев на часы, Баумофф протянул ко мне свою руку.

— Сосчитайте мой пульс, — сказал он, — сердце уже начинает частить. Интересный, знаете ли, факт.

Кивнув, я извлек из кармана собственный хронометр. Я уже видел, что частота его дыхания возрастает, а ровные и сильные сердцебиения имели место 105 раз в минуту. Три минуты спустя частота пульса увеличилась до 175, причем за минуту он делал 41 вздох. Я сосчитал его пульс еще через три минуты, оказалось, что он составляет уже 203, сохраняя правильный ритм. Частота дыхания возросла до 49. Насколько мне было известно, у Баумоффа были великолепные легкие и крепкое сердце. Емкость легких, могу сказать, у него была отменной, и на этой стадии я не замечал никакой одышки. Еще три минуты спустя я обнаружил, что пульс его поднялся до 227, а частота вдохов достигла 54.

— Баумофф, вы уже в избытке запаслись красными кровяными тельцами! — проговорил я. — Но надеюсь, что вы не зайдете чересчур далеко.

Он кивнул мне и улыбнулся, но ничего не сказал. По прошествии новых трех минут пульс его возрос до 233 ударов в минуту и обе стороны его сердца выталкивали неравное количество крови и в неровном ритме.

Частота дыхания возросла до 67, оно сделалось неглубоким и неэффективным, проявилась заметная одышка. Нехватка артериальной крови, выталкиваемой из левого желудочка, привела к тому, что лицо его приобрело нездоровый сине-белый оттенок.

— Баумофф! — проговорил я, начиная тревожиться, однако он остановил меня полным уверенности жестом.

— Со мной все в порядке! — с легким нетерпением выдохнул он. — Я держу под контролем все, что происходит со мной. Не забудьте, что я так же, как и вы, являюсь дипломированным медиком.

Это было действительно так. И я вспомнил, что докторскую степень по медицине он получил в Лондоне — добавив ее к полудюжине подобных дипломов в различных отраслях науки, полученных им в своей собственной стране. И в тот момент, когда память уверила меня в том, что он полностью представляет грозящую ему опасность, Баумофф провозгласил едва слышным голосом:

— Тьма! А теперь начинается тьма. Старайтесь заметить все происходящее. И не обращайте внимания на меня. Со мной все в порядке!

Я торопливо обвел комнату взглядом. Все было так, как он и сказал. Теперь я это заметил. Вокруг нас собирался какой-то необычайный мрак… синеватый на взгляд, прозрачный, не мешавший еще атмосфере пропускать свет.

Тут Баумофф сделал неприятную, на мой взгляд, вещь. Убрав от меня руку, он достал металлическую коробочку, из тех, в которых стерилизуют шприцы. Открыв ее, он извлек из нее четыре необычного вида канцелярские кнопки, если так можно назвать эти предметы, только острия их были длиной в полный дюйм и края головок (также стальных) были усажены обращенными вниз и параллельными основному острию небольшими шипами, длиной, быть может, в восьмую долю дюйма.

Сбросив с ног туфли, он нагнулся и снял носки, под которыми оказались вторые — полотняные.

— Пропитаны антисептиком! — заметил он, поглядев в мою сторону. — Я приготовил ноги перед вашим приходом. Незачем рисковать напрасно.

Баумофф задохнулся на этих словах, а потом взял в руки одну из своих жутковатых на вид стальных кнопок.

— Я простерилизовал их, — проговорил он, а потом решительным и уверенным движением всадил острие по самую головку в свою ногу между вторым и третьим ответвлениями дорсальной артерии.

— Боже мой, что вы делаете! — воскликнул я, приподнявшись в кресле.

— Садитесь! — произнес он суровым тоном. — Прошу вас не мешать мне. Я хочу, чтобы вы только наблюдали и отмечали все, что будет происходить. Вам следовало бы поблагодарить меня за представившуюся возможность, а не беспокоить понапрасну, тем более, что вы прекрасно понимаете, что я пройду своим путем до конца.

С этими словами он вдавил в свою левую стопу стальные шипы второй кнопки, постаравшись при этом не задеть артерий. При этом Баумофф не испустил даже стона; только лицо его свидетельствовало об испытываемой боли.

— Мой дорогой друг! — проговорил он, заметив мое смятение. — Не волнуйтесь. Я до мельчайших подробностей понимаю, что именно делаю. Эксперимент требует, чтобы я страдал, и состояния этого проще всего достигнуть через физическую боль.

Речь его прекратилась в ряд следующих друг за другом, с трудом выдавливаемых между вздохами слов, пот высыпал крупными каплями на его лбу и губе. Вытянув из брюк пояс, он пристегнул себя к спинке кресла, чтобы не упасть.