Стивен Кинг - «Нью-Йорк Таймс» с особыми скидками

— Подожди! Не уходи!

— Я…

— Я тоже люблю тебя! Не уходи!

Но он уже ушел. Ее ухо слышало только черную тишину.

Она сидела с мертвым телефоном около уха минуту или две, прежде чем разорвать соединение. Не-соединение. Она вновь подняла трубку и, услышав нормальный сигнал, набрала «звездочка-шестьдесят-девять». Согласно сообщению робота, последний звонок поступил в девять утра. Она знала, кто это был: ее сестра Нелл, звонила из Нью-Мексико. Нелл позвонила Энни, чтобы сказать, что самолет задержали, и раньше вечера она не прилетит. Нелл сказала, чтобы она была сильной.

Все родственники, которые жили далеко от Джеймса, слетались к Энни. Несомненно, они чувствовали что он все еще жил в этом доме, даже сейчас.

Записей о входящих звонках не было, а часы у кровати, когда она бросила на них взгляд, показывали 3:17 пополудни. Десять минут третьего, третий полдень ее вдовства.

Кто-то коротко постучал в дверь, и голос ее брата произнес:

— Энни? Энни?

— Одеваюсь! — ответила она. Ее голос звучал как будто она плакала, но, к сожалению, никому в этом доме это не казалось странным. — Оставьте меня в покое, пожалуйста!

— Ты в порядке? — спросил он через дверь. — Нам показалось, ты с кем-то разговаривала. Элли подумала, ты куда-то звонишь.

— Ладно! — ответила она, снова вытираясь полотенцем. — Сейчас спущусь.

— Давай. Не торопись. — Пауза. — Мы здесь для тебя, — потом он ушел.

— Биииип, — прошептала она, и закрыла рот руками, чтобы сдержать смех, это была очень сложная эмоция, и ее горе нашло себе выход таким образом. — Биб, бип, бип, бип. — она откинулась на кровать, смеясь, и под ее ладонями глаза наполнились слезами, которые перелились через щеки и дорожками побежали к ушам. — Бип, хренов бип, бип, бип.

Он смеялась совсем недолго, потом оделась и спустилась вниз, к родственникам, которые пришли, чтобы разделить с ней горе. Только они чувствовали не то, что она, потому что он не позвонил никому из них. Он позвонил ей. К добру, или к худу, но он позвонил ей.

Всю осень того года, пока черные остатки жилого дома, в который врезался самолет, были закрыты от остального мира желтой полицейской лентой (поскольку улики были внутри, включая надпись ХРУСТЯЩИЕ ТВАРИ ОСТАВАЙТЕСЬ ТАМ нарисованную из баллончика), Энни пристрастилась к виртуальному общению, и пока она вращалась в этом круге, она получила много сообщений. Одно пришло от Герты Фишер, городского библиотекаря из Тилтона, штат Вермонт. Когда Энни и Джеймс проводили там лето, Энни добровольно помогала библиотеке, и хотя они не особо сдружились, Герт включила Энни в свои ежеквартальные рассылки новостей. Это было не очень интересно, она тогда была еще только на середине пути от свадьбы к похоронам, но она была одной из четырех подписавшихся, и получала много новостей, от которых перехватывало дыхание. Вроде той, что Джейсон МакКормак, сын Хагги МакКормак, погиб при несчастном случае на дне труда. Он упал с крыши летнего домика, когда чистил дымоходы, и сломал шею.

— Он всего лишь хотел угодить своему отцу, которого, как ты, наверное, помнишь, хватил удар в том году — Написала Герт, прежде чем пойти посмотреть, как там дела на библиотечной газонной распродаже, которую она устраивала в конце лета, — все были так расстроены.

Герт не писала об этом в своем трехстраничном блоке горячих новостей, но Энни была почти уверена, что он упал с крыши, с коттеджа вроде их собственного. Да что там, она была совершенно уверена.

Через пять лет после смерти мужа (и смерти Джейсона МакКормака), Энни снова вышла замуж. И хотя они переехали в Бока Ратон, она часто ходила к старым соседям. Крейг, новый муж, жил на два дома, и его дела держали его в Нью-Йорке три месяца из четырех. Энни почти всегда ездила с ним, потому что ее семья жила в Бруклине и на Лонг-Айленде. Она должна была ходить к ним, как ей казалось. Она любила их с сердитой привязанностью, которая свойственна, по ее мнению, только людям в пятьдесят или шестьдесят лет. Она никогда не забудет, как они после того, как самолет Джеймса разбился, поддерживали ее. Благодаря им она выдержала.

В Нью-Йорк они всегда возвращались самолетом. Она никогда не была мнительной, но больше не ходила в семейную булочную Золтанов по воскресеньям, когда была дома, даже за их рогаликами с изюмом, которые, как она была уверена, подавали в небесном зале ожидания. Вместо этого, она ходила к Фрогерсам. Она как раз была там, покупая пончики (свежие), когда услышала взрыв. Она услышала его очень хорошо, хотя Золтан был в двенадцати кварталах отсюда. Взрыв газа. Четверо погибших, включая женщину, которая всегда закрывала рогалики Энни, которые лежали сверху пакета, говоря «не открывайте их, пока не придете домой, а то они зачерствеют».