Грэм Джойс - Индиго

— Индиго не существует, Сара. Ты сама мне так говорила!

— Можешь думать обо мне всякие гадости, но ты должен поверить: он был там, Джек. Был, даже если теперь исчез. Ты лжешь себе, говоря, что его не было.

Он не мог заставить себя посмотреть на нее. Глаза его не могли выдержать огонь Индиго в ищущем взгляде Сары.

Позже они сидели за последней бутылкой вина из запасов Тима Чемберса. Джек рассказал о своем посещении настоящей Натали Ширер в психиатрической лечебнице и о смерти Николаса Чедберна в Чикаго. Бьюкенен знала их всех: Ширер, Чедберна, Анну Марию Аккурсо. Она сказала, что ей жаль Чедберна. Она всегда питала к нему слабость.

— Мы были кружком посвященных, — сказала она. — Хотя сильно друг к другу привязаться не могли. Твой отец следил, чтобы такого не произошло. Анна Мария была итальянкой, из высшего общества. Она всегда относилась к этому спокойно. У Натали нервы уже были никуда. Ник Чедберн — талант! Но в конце концов он просто сломался.

— Не хочешь рассказать, что все-таки случилось?

Она встала, допила свой стакан.

— Идем.

Бьюкенен отвела его в темную комнату под лестницей, включила ультрафиолетовый свет. Отодвинув стоявшее посреди комнаты кресло, скатала коврик, под которым оказалась крышка люка. Подняла ее, и глазам открылась короткая лестница, уходящая в темноту. Джек заглянул в люк.

— Не бойся, — сказала она устало. — Там ничего нет.

Это было не совсем так. Джек увидел еще одну ультрафиолетовую лампочку, продавленный диван, кресло и старый буфет красного дерева. На стенах — абстрактные завихрения тусклых тонов, поверх которых шли надписи. Джек сразу понял, что Чедберн постарался здесь повторить свою чикагскую нору. Окно было раскрашено снаружи. Джек сообразил, что оно находится на уровне тротуара.

— Этим путем они и проникали в дом, когда я остановился здесь в первый раз?

Она утвердительно кивнула.

— Как же я не заметил окно с улицы?

— Он нарисовал на нем кирпичную кладку. Надо подойти вплотную, чтобы это заметить.

— Что здесь происходило?

Обхватив себя руками, словно ей стало холодно от увиденного, Сара Бьюкенен оглядела раскрашенные стены подвала. Стены были влажные и в известковых потеках, краска пошла пузырями и отслаивалась, как чешуйки нездоровой кожи.

— Мы устроили это убежище, чтобы отмечать здесь ежегодный праздник луперкалий. Ты должен понять состояние, в котором находились те, кто в этом участвовал. Наркотики, которые приносил твой отец, хотя сам их никогда не употреблял. Психоделические наркотики, он называл их энтеоделиками. От слова Theos, то есть Бог. Он говорил, слабые люди нуждаются в том, чтобы в них вошел Theos. Не в него, разумеется: в нем Теоса было достаточно, чтобы убить лошадь. Как бы то ни было, если ты к психоделикам добавлял еще ту его книгу, то очень сильно рисковал.

— Руководство?

— Руководство по обретению Света. Хочу сказать, мы занимались этим целый год. И в тот день Индиго должен был озарить мир для всех нас. День волка. Именно так. И не только для нас: новый цвет должен был вернуться во вселенную, нам предстояло открыть ему дорогу. Ты сам следовал указаниям этой книги, знаешь, что могут происходить удивительные вещи. Оставалось сделать один, последний шаг… Только я не верила во все это. Из всей нашей четверки одна я была настроена скептически. Остальные захлебывались от восторга. Я не могла высказать своего сомнения, потому что твой отец вечно наставлял, проповедовал, что если один из нас усомнится, все провалится. Ну, знаешь: скептицизм делает цель недостижимой… Он велел нам собраться здесь, в подвале, накануне луперкалий, ровно в полночь, он тоже должен был прийти. Он собирался совершить финальное действо. Но что-то ему помешало. Он позвонил по телефону, сказал, что опаздывает, и назвал пароль: Митра. Это был заранее оговоренный сигнал, чтобы мы все делали сами, без него. Думаю, он давно это задумал… Как помню, все происходило в синем свете; инструменты лежали на том серванте: бритва, местный анестетик, ванночка для стерилизации, подробная схема операции, трепан. Я никогда раньше его не видела. Такой тонкий кольцевой нож для проделывания отверстия в черепе; в центре — игла, чтобы нож не соскальзывал… Так вот, мы собрались все отменить — давайте лучше выпьем, предложила я, — но Ник Чедберн настаивает, чтобы мы продолжали. Он не собирается ждать еще год до следующих луперкалий. Садится в кресло и говорит: «Ладно, кто возьмется сделать это?» Натали в полной отключке. Она «кислоту» глотала, как витаминные таблетки; она уже увидела столько Индиго, что не могла отличить тень от света. Анна Мария налакалась коньяку и что-то бормочет на смеси итальянского с английским. Так что вызвалась я.