Светлана Крушина - Тьма… и ее объятья

— Подумать только, какая вы, оказывается, бедная овечка! Не понимаю, чем отец мог так помешать вам.

— Он угрожал безопасности нашего сообщества.

— Не смешите! Что мог сделать один?

— При его упорстве? О, многое! Послушай, Илэр, я не намерен давать тебе полный отчет, хоть и обещал быть откровенным. Не вывернуться же мне наизнанку? Хватит с тебя двух причин: я полагал Френе опасным для моих людей и хотел ознакомиться с его работами любой ценой.

— Даже ценой его смерти? — с горечью спросил я.

— Что такое смерть? — Лючио пожал плечами. — Рано или поздно, мы все там будем. В некотором смысле я ему даже завидую.

Как мне хотелось ударить его в тот момент! Видимо, желание это отразилось на моем лице, потому что Лючио усмехнулся снова и кивнул.

— Я тебя понимаю. А вот тебе трудно меня понять.

— Даже и пытаться не хочу.

— Напрасно. Так вот, пришел я, в сущности, затем, чтобы выразить Адриену свои сожаления. Глупо звучит?

— Ужасно. Мертвым не нужны сожаления.

— Ты считаешь? Как бы то ни было, я свое обещание выполнил, рассказал. Теперь твоя очередь. Зачем ты хотел меня видеть?

Я вдохнул поглубже и сказал:

— Чтобы поговорить об Агни.

Показалось, или Лючио действительно чуть заметно вздрогнул? Наверное, показалось. Однако, брови его нахмурились.

— Об Агни? — переспросил он быстро и как будто тревожно. — Не лезь не в свое дело, малыш. Ты слышал: я поставил Кристо вполне определенное условие. Выполнить его Кристо отказался. Так что…

— А без условий вы никак не можете? Просто взять и отпустить!

— С какой стати мне терять все?

— Вам не жаль ее?

Вопрос был дикий, и я ждал, что Лючио расхохочется. Но он оставался серьезным.

— Кого ты просишь о жалости? Кровожадное чудовище? Нет, мне не жаль Агни. Да и с чего бы?

— Но если она умрет во время превращения?

— Не она первая.

Как же до него достучаться? У него совсем нет сердца?

— Тогда хотя бы расскажите ей правду! Вам она поверит.

Лючио покачал головой и улыбнулся плотоядно.

— Это испортит весь сюрприз.

И вдруг меня осенило. Как же я раньше не подумал об этом! Эгоист проклятый! Сердце мое быстро забилось, я прошел по дорожке, вернулся обратно и снова остановился перед Лючио. Как же тяжело решиться!..

— Возьмите меня вместо нее! — выпалил я поскорее, пока не испугался по-настоящему и не передумал.

Казалось, Лючио удивился.

— Ты говоришь серьезно?

— Да.

— Хорошо подумал?

— Да, да!

— Тогда не будем терять времени!

Легким движением Лючио вскочил на ноги и взялся за конец моего шарфа.

— Позволишь?..

Если бы я и хотел помочь или, наоборот, помешать ему, то все равно не сумел бы. Руки не повиновались. Лючио ловко размотал шарф с моей шеи, осторожно отодвинул в сторону воротник пальто и чуть наклонился ко мне.

— Не бойся, — шепнул он, и я ощутил его дыхание на своей коже, около ключицы.

Боль не была похожа ни на что ранее испытанное мною. Я пошатнулся, и Лючио крепко обхватил меня за пояс, удерживая. Мы стояли, обнявшись, как любовники, у могилы моего отца, и в глазах у меня медленно темнело. На секунду стало страшно, что Лючио увлечется, и я упаду на снег бездыханным и обескровленным, но страх быстро сменился безразличием. Пусть! Так даже будет лучше.

Но Лючио не увлекся. Подняв голову, он улыбнулся алым ртом и толкнул меня к парапету:

— Сядь!

Ноги почти не держали меня, и я скорее упал, чем сел. Лючио опустился рядом на колени в снег. Движения его, исполненные нечеловеческой грации, завораживали. Он оголил запястье левой руки, на котором уже краснели поджившие порезы (неужели он режет себе руки для всех, кого привязывает?), и черканул по нему чем-то маленьким и острым, зажатым в правой руке. Поднес кровоточащую руку к моему лицу.

— Пей!

До этого момента я, в глубине души, надеялся еще, что это только представление, фарс. Слишком все походило на мой самый жуткий кошмар. Но теперь я уверился: это не сон и не представление. Все правда, и через минуту я стану рабом Лючио, пальцем на его руке, который будет повиноваться любому его приказанию. Меня затошнило. Двумя руками я взял запястье Лючио, подтянул ближе и прижался ртом к ране. Лючио вдруг дернулся, сильным движением вырвал у меня руку и подался назад так резко, что чуть было не опрокинулся на спину. В изумлении, ничего не понимая, я смотрел на него.

— Довольно! — сказал он отрывисто. — Комедия закончена. Поднимайся и пойдем.

— Куда? — спросил я тупо.