Джанин Фрост - Одной ногой в могиле

В последней фразе прозвучала бескомпромиссная жесткость, очевидная для каждого присутствующего. Джэн больше не пытался уговаривать. Он резко спросил:

— А если я откажу? Ты грозишься бросить мне вызов, чтобы отвоевать свободу?

— Да, — прямо ответил Кости. — Но к чему это? Мы были вместе еще людьми. Почему бы нам не расстаться по-доброму? Неужели один из нас должен уничтожить другого из-за пустого упрямства? Освободи меня по доброй воле, а не по принуждению. Вот чего я хочу.

Мне даже представить было трудно, что такое века дружбы, буквально — до гроба и за гробом, как у Кости и Джэна. Мне Джэн не казался особенно привлекательным, но в нем было что-то, раз Кости так упорно не хотел его убивать. Я знала, что верность вампира своему создателю имеет предел. Вероятно, Джэн чем-то походил на Дона: жестко и беспощадно добивался своего, но в душе не был злым. Иначе Кости не стал бы выпрашивать у него свободу. Он ведь мог вызвать Джэна на дуэль и убить. Кости знал, что сумеет побить Джэна, если дойдет до драки. Вопрос в том, знал ли Джэн.

Джэн минуту молча взвешивал свое решение. Зал затих в ожидании. Я напряглась, увидев, как он вынимает из кармана нож и мимо гостей проталкивается к Кости.

Взглянул на нож, на Кости и подбросил нож, перехватив его клинком к себе.

— Уходи и стань мастером собственной линии, подчиняясь лишь самому себе и законам, что правят всеми детьми Каина. Я освобождаю тебя.

Он протянул нож Кости, и тот почтительно его принял.

— Вы все свидетели! — крикнул Кости.

И ему ответили согласными криками. Ого, коротко и мило. Я ждала чего-то более кровавого или торжественного. Джэн безропотно пожал плечами:

— Мы долго были вместе, Криспин. Странно чувствовать, что ты уже не один из моего народа. Какие у тебя планы?

— Подозреваю, что те же, что у любого нового мастера линии, — легко ответил Кости и жестко добавил: — Защищать тех, кто мне принадлежит. Любой ценой.

Я знала, что он имеет в виду, а вот от Джэна потаенный смысл его слов ускользнул.

— Ты больше не обязан оставаться. Уйдешь? Или останешься посмотреть, выиграет ли бой твоя протеже?

Кости улыбнулся и метнул на меня короткий взгляд.

— Ни за что не пропущу такого зрелища, дружище. Ставлю на ее победу, если она еще не забыла, чему я ее учил.

— Сильно сомневаюсь, — сухо возразил Джэн.

— Какие правила? — спросила я. — Кто считается победителем: тот, кто первым прижал противника так, что тот не может сопротивляться?

Джэн вернулся к своему креслу и удобно устроился на нем.

— Нет, куколка! Это не борцовский поединок. Ты получишь своего человека обратно, только если убьешь противника. А вот ему тебя убивать необязательно. Однако он может сдать тебя мне в любом состоянии, и если он это сделает, ты — моя.

Я усвоила информацию, и мои глаза разгорелись внутренним светом. Их сияние пронзило воздух подобно двум изумрудным лазерам. Зрители зашумели. Джэн говорил им, что я такое, но лучше один раз увидеть…

— Давай своего чемпиона, Джэн. Я готова.

Он улыбнулся:

— Не хочешь сперва услышать пожелание удачи от бывшего любовника?

Он указал на потолок. Я подняла взгляд и застыла. Сукин сын! В клетке под сводчатым потолком висел Ной. Так сказать, вид с птичьего полета. Тесная клетка была еще и наклонена ради лучшего обзора. Ну и дерьмовое положение: висеть, глядя, как внизу разыгрывают твою жизнь, а ты ничего не можешь сделать!

Зеленые лучи моего взгляда ударили Ною в лицо. Он с ужасом уставился на меня. Я никогда не сомневалась, что, стоит ему узнать, кто я на самом деле, на его лице появится именно это выражение. Иногда бывает чертовски больно не ошибиться.

— Грендель, — позвал Джэн. — Не хочешь доставить мне эту полукровку?

С другой стороны зала раздался смешок. Лысый мужчина, поднявшись, протяжно и одобрительно присвистнул:

— Я доставлю ее тебе, Джэн! С удовольствием ее обломаю.

Я с головы до пят оглядела принявшего мой вызов. О-го-го! Кажется, у меня проблема!

Во-первых, стоявший передо мой был не меньше семи футов ростом. Руки — толще моей талии, а ноги походили на древесные стволы, обтянутые кожей. Он спускался по проходу с невероятной для таких размеров быстротой и грациозной легкостью, от которой у меня засосало под ложечкой. Тяжелый и быстрый: плохо дело. Но больше всего озаботило меня то, что спрыгнувший на арену мужчина был не вампиром, а вурдалаком.

Я могла лягать его серебряными каблуками в сердце, пока коровы с пастбища не вернутся, — его это не убьет. А за меч, способный срубить ему голову, каблуки не сойдут. Да, скучать мне не придется!