Брэм Стокер - Граф Дракула, вампир (сборник)

Когда операция закончилась, он занялся Люси, а я прижал к ранке тампон, чтобы кровь не текла. Дожидаясь, пока он освободится, чтобы помочь мне, я прилег на кушетку, так как чувствовал слабость и даже дурноту. Вскоре он сделал мне перевязку и отправил меня вниз выпить бокал вина. Когда я выходил из комнаты, он нагнал меня и прошептал:

— Помните, никому об этом ни слова. Даже если Артур неожиданно придет сюда, как тогда, ни слова и ему. Это может его напугать и вместе с тем возбудить в нем ревность. Ни того ни другого быть не должно. Пока — все.

Когда я вернулся, он взглянул на меня внимательно и сказал:

— Вы не в самом плохом состоянии. Идите в комнату, ложитесь на софу ^отдохните немного; потом позавтракайте и приходите сюда ко мне.

Я подчинился его приказам, потому что знал, насколько они правильны и мудры. Я сыграл свою роль, и теперь моим долгом было восстановить силы. Я чувствовал, что очень ослабел, и даже не испытывал удовлетворения от сделанного. Продолжая недоумевать, как Люси смогла так быстро поправиться и как ей удалось потерять столько крови без каких-либо следов, я заснул на софе. Должно быть, я продолжал недоумевать во сне, так как, засыпая и просыпаясь, мысленно все возвращался к небольшим точкам у нее на шее и к их рваным бескровным краям.

Днем Люси великолепно спала, а когда проснулась, выглядела хорошо, она казалась окрепшей, хотя все-таки не такой бодрой, как накануне. Но вид ее удовлетворил Ван Хелсинга, и он пошел прогуляться, строго наказав мне не спускать с нее глаз. Я слышал, что он в передней спрашивал, как ближе всего пройти к телеграфу.

Люси мило болтала со мной и, казалось, понятия не имела о том, что с ней произошло. Я старался ее занимать и забавлять. Когда миссис Вестенра пришла ее навестить, то, по-видимому, не заметила в дочери никакой перемены и сказала мне с благодарностью:

— Мы так страшно обязаны вам, доктор Сьюард, за все, что вы для нас сделали, но очень прошу вас не переутомляться. Вы сами осунулись и бледны. Вам нужна жена, которая бы поухаживала за вами; это вам необходимо.

При этих словах Люси покраснела, хотя всего только на одну секунду, так; как ее бедные истощенные вены не могли долго выдержать столь неожиданного и непривычного прилива крови к голове. Реакция наступила мгновенно: Люси невероятно побледнела, обратив ко мне умоляющий взгляд. Я улыбнулся и кивнул, приложив палец к губам.; со вздохом она снова утонула в своих подушках. Ван Хелсинг вернулся часа через два и сказал мне:

—Теперь — скорей домой, поешьте, выпейте вина и подкрепите силы сном. Я тут останусь на ночь и сам посижу с маленькой мисс. Мы с вами должны следить за болезнью — другим не к чему об этом знать. У меня на это есть свои причины. Не спрашивайте о них; думайте что хотите. Можете даже вообразить самое невозможное. Спокойной ночи!

В передней две служанки подошли ко мне и спросили, не нужно ли кому-нибудь из них посидеть около мисс Люси. Они умоляли меня позволить им это. Когда же я им сказал, что доктор Ван Хелсинг желает, чтобы только он и я сидели у кровати больной, они начали просить меня поговорить с иностранцем. Я был тронут их любезностью. Моя ли слабость, забота ли о Люси вызвали в них такую преданность — не знаю, но время от времени мне приходилось выслушивать их просьбы, Я вернулся в лечебницу к позднему обеду; совершил обход — все благополучно; перед сном все это записал. Безумно хочется спать.

11 сентября.

Сегодня вечером я снова был в Гиллингеме. Ван Хелсинга я застал в хорошем расположении духа. Люси гораздо лучше. Вскоре после моего приезда принесли какую-то большую посылку из-за границы, адресованную профессору. Он раскрыл ее с нетерпением — напускным, разумеется,— и показал нам огромную связку белых цветов.

— Это вам, мисс Люси,— сказал он.

— Ах, доктор, как вы любезны!

— Да, моя дорогая, вам, но не для забавы. Это лекарство.

У Люси на лице отразилось неудовольствие.

— Нет, не беспокойтесь. Вам не придется пить отвар из них или что-нибудь в том же роде, и потому вам незачем морщить свой очаровательный носик; а не то я расскажу своему другу Артуру, насколько он будет огорчен, когда ему придется увидеть ту красоту, которую он так любит, искаженной. Ага, моя дорогая мисс! Вы больше не морщите носик. Итак, цветы — целебное средство, но вы не понимаете какое. Я положу их на ваше окно, я сделаю прелестный венок и надену его вам на шею, чтобы вы хорошо спали. О да, они, как цветы лотоса, заставят вас позабыть все ваши горести. Они пахнут, как воды Леты и фонтаны юности; конкистадоры искали их во Флориде и нашли, но, к сожалению, слишком поздно.