Тим Пауэрс - Три дня до небытия

– Куда едем? – спросил Штурм, не оборачиваясь к Беннету.

– Э-э, на Бэтсфорд, 204, – ответил Беннет. – Это в двух кварталах к югу от банка, где мы сейчас были. Что тут горело?

Дранг, сидевший сзади, взял лежавшую рядом обувную коробку и, приподняв крышку, сунул ее вперед.

Беннет неловко развернулся на сиденье, взглянул и отпрянул при виде почерневшей фигурки внутри.

– Что за черт? – рявкнул он. От запаха гари его чуть не вывернуло наизнанку.

– Насколько мы понимаем, плюшевый мишка вашей племянницы, – отозвался Дранг, явно наслаждаясь реакцией Беннета. Вернув крышку на место, он поставил коробку себе под ноги. – Он был закопан во дворе Маррити. Девочка, видимо, сожгла его. – Когда приедем, – продолжил Штурм, – ни слова не говорите о продаже имущества бабушки. Просто подведите обоих, Маррити и его дочь, к фургону. Скажите, что привезли девочке велосипед или еще что.

Дранг бодро добавил с заднего сиденья:

– Там мы их и возьмем.

Штурм глянул на толстяка в зеркало.

– Когда приедем, – сказал он толстяку, – перебирайся в фургон и жди там.

– Думаешь, я их напугаю? – спросил Дранг удивленно.

– Хватит с них и одного незнакомца.

Беннет неловко заерзал, стянутый ремнем безопасности, жалея, что нельзя склониться вперед, подставить лицо под холодную струю воздуха из воздухозаборника.

– Зачем вы притащили сгоревшего мишку?

Штурм бросил сердитый взгляд, словно упрекая Дранга за то, что тот показал Бенету игрушку.

– Для девочки он может что-то значить, – ответил он.

Беннет поймал себя на том, что кивает, и заставил себя остановиться.

– Вы могли бы отпустить меня… то есть, я сам доберусь до своей машины, на такси, потом. После всего, – он провел рукой по губам, ощутил пот под усиками. – Когда вы…

– Хорошо, – бросил Штурм.

До Беннета дошло, что деньги он получил только за то, что приведет к ним Маррити и Дафну, а вовсе не за вещи Грамотейки, которые она хотела продать, – если, конечно, они собирались оставить ему деньги или хотя бы отпустить его.

Надо было разбудить Мойру, подумал он. Она бы меня не отпустила. Какого черта она сама не проснулась?

Дафна уставилась на своего деда, похожего на бомжа, который застыл в тени навеса. Его седые волосы были взъерошены на затылке – точно так же, как у ее отца после сна. Она с радостью заметила, что старик более или менее пришел в себя после всего, что произошло сегодня утром в больнице. Над дверью за его спиной деревянная вывеска гласила: «Здесь всякий живет в безопасности». Не потому ли он сюда и приехал, подумала девочка.

– Подождать? – стросил стоявший рядом отец. – Чего подождать?

Дед пошатывался в пятнистой тени навеса.

– Не… ходите туда, – сказал он. – Я спал и услышал ваши голоса. Я…

– Кто эта женщина, которая в меня стреляла? – перебил ее отец. – В больнице?

– Не знаю.

– Ты сказал: «Она слепая, если ты на нее не смотришь». И это правда. А час назад она пыталась убить нас с Дафной. Кто она?

– Ах! Пыталась убить? Она… ненормальная. Я много лет с ней не виделся, понятия не имею, зачем она пыталась тебя убить. Я тебе жизнь спас.

Отец Дафны переминался с ноги на ногу в густой траве.

– Да, правда, спас. Спасибо. Откуда ты ее знаешь?

– Она… была среди тех, кто меня когда-то допрашивал, после смерти близкого человека. Она из секретной службы…

– Но не американской, – перебил Фрэнк. – Мы говорили с человеком из Агентства нацбезопасности, он велел с ней не разговаривать.

– АНБ? А я никогда не имел дела с АНБ. Я… просто хотел как лучше для тебя.

Дафна отметила, что он обращается исключительно к ее отцу. «А она, – мелькнула у нее мысль, – как лучше для нее?»

– Что за секретная служба? – спросил ее отец.

Старик опустился в плетеное кресло, стоявшее в тени, под стеной спальни.

– Их интересовало кое-что… попавшее к моей родственнице, но ей не принадлежавшее, – он неопределенно махнул рукой, покрытой старческими пятнами. – Родственница умерла, я отдал им эту вещь, и они отстали. Они были экстрасенсами, у них была голова… в общем, я с ними не спорил, и ничего о них не знаю.

– Когда это было?

Старик с вызовом взглянул на ее отца.

– Мне было тридцать пять.

– И ты будешь утверждать, что говорил с той женщиной? – возразил Фрэнк. – Ей всего лет тридцать.

– Я с ней встречался, – отрезал старик. – И давай оставим это.

Маррити недовольно покачал головой и спросил:

– Что забрала твоя родственница? Что ты им отдал?