Роберт Стайн - Новый страх

К вящему удивлению Николаса, слезы показались у нее на глазах и покатились по ее щекам. Что происходит?

Рут приветливо улыбнулась ему.

— Я могу заставить себя плакать, когда захочу. И у свидетельской стойки я буду плакать постоянно. Я с удовольствием расскажу присяжным, как добр к тебе был мой отец и как ты отплатил ему за доброту щепоткой хорошего яда. Я расскажу о том, как ты убил Джейсона, который обнаружил правду.

Рут вытерла слезы, и глаза ее мгновенно стали сухими. «А ведь она это сделает, — в каком-то оцепенении подумал Николас. — Если я не сделаю того, что она хочет, она действительно доведет меня до виселицы. Как же мне от нее отделаться?»

— И каково же твое решение? — вернула его к действительности Рут. — Ты предпочитаешь умереть или жениться на мне?

Пока она ждала ответа, в мозгу Николаса начала формироваться одна идея. Блестящая идея. Чудовищная идея.

— Так что же ты решил? — холодно повторила Рут.

«Умереть! — вскричал про себя Николас. — Я лучше умру, чем женюсь на ней».

Но он никак не показал своих чувств. Лицо его было спокойным, глаза не выражали ничего.

Итак, Рут свою партию сделала. Она обманула его, обвела вокруг пальца как мальчишку. Она оказалась вовсе не той застенчивой, жалкой девушкой, какой впервые предстала перед Николасом.

Но он тоже может поиграть в ее игру. Только он поменяет правила так, чтобы они устраивали его.

Размышляя над ответом, Николас смотрел на безжизненное тело Джейсона. Потом он глянул Рут прямо в глаза и улыбнулся ей:

— Я согласен на тебе жениться.

«Но потом я убью тебя и возьму твои деньги, — добавил он про себя. — И с этими деньгами я женюсь на Розалин и куплю ей все, чего она заслуживает».

Всеми приготовлениями к свадьбе занималась Рут. Два дня спустя они уже стояли в гостиной дома Мэннингов перед священником.

Рут сказала священнику, что она еще не оправилась от утраты и поэтому хочет, чтобы церемония была как можно более тихой. Единственными свидетелями были жена священника и миссис Бейкер.

Священник начал читать брачные обеты. Рут повторяла их сильным и ясным голосом. Николас улыбался ей. «Ты думаешь, что ты выиграла, — думал он про себя. — Я очень хочу поскорее посмотреть, как ты удивишься, когда увидишь, что слова „пока смерть не разлучит нас“ оправдаются очень скоро».

Тем временем пастор повернулся к Николасу, и тот повторил брачные обеты совершенно будничным голосом. Он не хотел, чтобы Рут заподозрила что-то неладное.

Священник попросил Николаса скрепить союз символом их любви. Рут сказала, что обручальное кольцо ей не нужно; она хотела бы носить его амулет. А Николасу была противна сама мысль о том, что столь дорогой подарок от Розалин будет висеть у Рут на шее и прикасаться к ее холодной мокрой коже.

«Она будет носить его очень недолго, — напомнил он себе. — Когда я убью ее, я заберу амулет себе. Розалин никогда не узнает, что я воспользовался им, чтобы стать богатым».

Николас глубоко вздохнул и застегнул замок серебряной цепочки вокруг шеи Розалин.

— Теперь вы можете поцеловать свою невесту, — игриво сказал священник.

Николас наклонился к Рут, но тут же отпрянул назад. С ее лицом творилось что-то странное. Казалось, ее кожа движется.

Личинки. Крошечные белые личинки сновали по ее лицу, вылезали из ноздрей и рта и залезали обратно.

Рут приблизила к нему свое лицо и притянула его голову к себе.

Рут улыбнулась своему жениху, и Николас с ужасом обнаружил, что у нее черные гнилые зубы. Они начали выпадать и падать на пол с отвратительным звоном.

Кожа клочьями отваливалась с ее лица. Николас отчетливо видел кости челюстей и черепа. Один глаз его невесты повис на кровавой ниточке.

Рут вытянула губы, готовые к поцелую.

«Я не могу поцеловать ее, — подумал Николас. — Не могу».

Видение исчезло, и лицо Рут приобрело нормальный вид.

— Поцелуй меня, Николас, — очень ласково сказала она. Но Николас прекрасно понимал, что на самом деле это был приказ. «Нужно пережить эту церемонию, — сказал себе Николас. — Сегодня ночью ты с ней покончишь. К утру она будет, мертва». Он быстро коснулся губами холодного и влажного рта Рут — такого же отвратительного, как и ее кожа.

«К утру они совсем похолодеют. И мне уже никогда не придется их целовать».

— Я думаю, что вы объявите горожанам о своем браке, — сказал священник после того, как благословил их.