Роберт Стайн - Новая девочка

Прощай, Анна!

Прощай!

Вот она лежит, съежившись. Платье помято и испачкано.

А ведь ей бы это совсем не понравилось. Анна всегда была такая аккуратная — ей бы не понравилась кровь — темная, спекшаяся кровь.

Ты всегда была само совершенство, Анна. Такая яркая, сияющая — как звездочка, как солнце, всходящее каждый день.

«Мой бриллиант», — называла тебя мама.

А я? Кем же была я? Ты — маленькая мисс Совершенство, а я?

Ну, теперь ты точно совершенна. Ты совершенно мертвая — ха-ха-ха.

Я не должна смеяться, но это оказалось так легко.

Даже и не думала никогда, что это будет так легко. А я ведь так часто об этом мечтала. Мечтала и желала этого — и даже чувствовала себя виноватой.

Но никогда не думала, что это будет так легко.

Один удар, и ты падаешь.

Посмотри на себя — мешок с костями. Ты повержена — абсолютно повержена.

Слышу, как открывается парадная дверь. Они возвращаются. Я начинаю плакать.

В конце концов, это ведь ужасная трагедия.

Теперь я должна оплакивать тебя. И надо скорее бежать вниз, чтобы сказать им:

Анна умерла, мама! Скорее иди сюда! Это ужасно, но Анна мертва!

Кори Брукс впервые увидел новенькую в столовой, стоя на голове.

На самом деле он стоял на голове и одной руке, в другой руке удерживая поднос с едой. Стильные черные ботинки находились как раз там, где должна была быть его голова.

За несколько секунд до этого лучший друг Кори по гимнастической школе Тенистой Долины Дэвид Мэткалф, смельчак и сорвиголова, сказал, что он ни за что не выполнит этот трюк.

— Да слушай, это ерунда, — покачал головой Кори, который никогда не упускал возможности поставить приятеля на место. Поколебавшись всего мгновение, он провел рукой по вьющимся черным волосам и осмотрел большую, набитую людьми комнату, чтобы убедиться, что учителя его не увидят. Потом перекувырнулся в воздухе, приземлился и удержался на голове и одной руке, да так, что поднос даже не дрогнул.

Теперь Дэвид аплодировал и восторженно свистел, сидя за ближайшим столиком вместе с другими одобрительно смеющимися зрителями.

— А теперь вообще без рук! — воскликнул он.

— Правда, правда, давай! — подхватил Арни Тобин, тоже член команды.

— И без головы! — добавил еще один шутник, заливаясь хохотом.

Кори меж тем начал испытывать определенные неудобства. Он чувствовал легкое головокружение, так как кровь прилила к голове, которая к тому же начала болеть от давления — ведь пол был мощен плиткой.

— Пари держу, ты свой обед так и съешь! — воскликнул Дэвид который всегда подбивал Кори на новые подвиги.

— А что на десерт? Торт «С ног на голову»? — спросила ученица, стоявшая у окна. Несколько ребят возмущенно зашумели — шутка показалась им неудачной.

— Кори! Отлично! Молодец! — раздавалось со всех концов зала.

Внезапно шум перекрыл обеспокоенный голос, похожий на учительский:

— Что происходит?

Шутки, громкие возгласы и смех — все смолкло. И в этот момент в поле зрения Кори появилась новенькая. Очень бледная, светловолосая, красивая, она словно светилась изнутри. Сначала Кори подумал, что ему явилось видение!

Девочка шла к выходу из столовой. Кори еле успел окинуть ее взглядом. Внезапно она остановилась и посмотрела на него своими небесно-голубыми глазами. Их взгляды встретились. Заметила ли, что он тоже смотрит на нее? Улыбается или хмурится? В его позе было трудно это понять. Вдруг незнакомка покачала головой, словно специально разрывая протянувшуюся между ними нить взглядов, и исчезла из виду.

Эти глаза.

«Кто она? — думал Кори. — Такая необыкновенная!»

Отвлекшись на прекрасное создание, он совершенно забыл о том, что равновесие — вещь очень хрупкая. Сначала упал поднос, а потом и сам Кори свалился лицом прямо в еду. Ноги широко развело, и мальчик больно ударился об пол грудью.

Комната взорвалась смехом и саркастическими аплодисментами.

— Еще раз! Еще! — гремел голос Арни Тобина, который мог перекричать кого угодно.

Дэвид поспешил к другу и помог подняться.

— Еще какие будут предложения? — простонал Кори, вытаскивая из волос спагетти в томатном соусе.

— В следующий раз возьми просто сэндвич, — рассмеялся Дэвид. У него были рыжие, морковного цвета волосы и веснушки по всему лицу. Смех его был очень высоким, отрывистым; когда Дэвид издавал такие звуки, собаки делали стойку, думая, что это лиса.