Энн Райс - Гимн крови

— Мона, Миравелль и Оберона не будут там держать, — сказал Квинн. — Мы можем сами проследить за этим. Ровен не сделает из них пленников. Ты снова без всякой причины видишь в Ровен врага. Скорее всего, мы можем отправиться в Цент Мэйфейров прямо сейчас и повидаться с ними, если желаешь. Никто не может нам помешать.

— Послушать тебя, — сказала Мона со слабой полной нежности улыбкой, — так ты думаешь, что знаешь Ровен, но ты не знаешь Ровен. А присутствующий здесь Возлюбленный босс немедленно стал жертвой ее темных чар, как и Эш Тэмплетон, который отрекся от нее ради своих созданий и не смог спасти их из-за ревности Морриган. О, сама Тьма, о, достойная сожаления Тьма; Лестат, как мог ты найти ее ледяное сердце?!

— Ты используешь Ровен в качестве молниеотвода, — спокойно сказал Квинн. — Какое теперь оправдание для твоей ненависти к ней? Потому что она объявила Эша и Морриган мертвыми? Лестат говорил тебе, что они мертвы. Пойдемте же. Пойдемте все.

Мона тряхнула головой, слова продолжали литься из нее неудержимым потоком:

— И где поминки? Где похороны? Где цветы? Где семья, когда все целуются? Эша и Морриган захоронят на семейном кладбище?

Я придвинулся и взял ее за руку.

— Офелия, — мягко произнес я, — какой смысл усыпать их теперь цветами, какой смысл в поцелуях? "Ужель девичий разум такой же тлен, как старческая жизнь"*. Успокойся моя красавица.

Она ответила мне из Шекспира:

— "Скорбь и печаль, страданье, самый ад она в красу и прелесть превращает [18] УИЛЬЯМ ШЕКСПИР, Гамлет, перевод Т. Щепкиной-Куперник …"

— Нет, вернись. Держись.

Она закрыла глаза. Тишина растянулась. Я чувствовал ее прерывистое дыхание.

— Стирлинг, расскажи ей, как все происходило, — сказал я осторожно. — Расскажи ей комические моменты.

— Позволю заметить, — сказал Стирлинг, — после полудня с Танте Оскар и Долли Джин, их историй о Ходячих младенцах в топях, Миравелль и Оберон были готовы отправляться в больничную палату. И вполне возможно Михаэль с радостью вызвался их проводить.

— Они ни разу не пытались покинуть дом? — спросила Мона.

— Всюду охрана, — признал Стирлинг. — Но Мона, кто выпустит этих двоих без присмотра в мир людей? Да, Таинственные люди, похоже, продержались лет пять, и Оберон, и Миравелль рассказали самые чудесные истории о своей жизни с Отцом и Матерью, но суть в том, что с самого начала все пошло не гладко. Восстание Силаса длилось два года. Захватническая деятельность Родриго — еще два, и вот вся история, которая у нас есть на данный момент.

— Хорошо, и что же теперь с ними будет? — потребовала Мона.

— Оберон полностью вручил свою судьбу в руки Ровен, а после общения с Михаэлем и осмотра владений на Первой улице и его забавных посиделок с Танте Оскар и Долли Джин, думаю, он будет настаивать, чтобы Миравелль поступила так же. Можете считать, что Оберон доверил себя Центру Мэйфейров и доверил свою сестру. Вот так обстоят дела.

— А есть что-нибудь о Лоркин? — спросил я.

— Нет, — сказал Стирлинг. — Совсем ничего. Только Ровен знает, что случилось с Лоркин. У Михаэля нет и предположений.

— Ах, как это чудесно, — горько сказала Мона, ее губы задрожали. — Я вот думаю, не порезала ли она ее на кусочки живьем?

— Перестань, — мягко сказал я. — Лоркин — осквернительница крови. Она была пособницей Родриго. Родриго убил Эша и Морриган! Пусть будет, что будет.

— Аминь, — отозвался Квинн. — Мне редко доводилось видеть более устрашающее существо, чем Лоркин. И что с ней делать Ровен? Препоручить ее людям из управления по борьбе с наркоторговлей? Думаете, там все было чисто? У Ровен есть возможность вершить свое собственное правосудие, как и у нас.

Мона тряхнула головой. С каждой минутой она выглядела все более надломленной.

— А как насчет Михаэля? — спросила она с истерической ноткой в голосе, ее лицо все еще бледное, а взгляд — тяжелый от боли.

— Чего добился мой любимый Михаэль во всей этой истории? Подозревает ли он, что за его спиной Ровен околдована великим Лестатом!

— О, так вот в чем дело, — печально сказал Квинн. — И ты, дитя, оказавшаяся в его постели и родившая Морриган, теперь ополчилась на Ровен из-за нескольких поцелуев. Мона, возьми себя в руки!

Она бросила на него убийственный взгляд.

— Ты никогда не говорил мне таких жестоких вещей, Квинн! — прошептала она.

Стирлинг выглядел очень расстроенным.

Я не произнес ни слова.

— Ты недооцениваешь любовь Михаэля и Ровен и сама знаешь об этом, — сказал Стирлинг немного резко. — Если бы я мог нарушить конфиденциальность, которую на меня возложили. Я не могу. Достаточно сказать, что Ровен любит Михаэля всей душой. Да были моменты сильнейшего искушения в Нью Йорке с Эшем Тэмплетоном. Она больше не могла выносить, и этот мудрый бессмертный, который мог так хорошо ее понять… но она никогда не поддавалась. И теперь она не разрушит основ своей жизни ради кого-то еще.