Энн Райс - Гимн крови

— На самом деле я был зачарован самой коллекцией из страннейших существ, включая Танте Оскар. — Он достал сигарету. — На ней и в этот раз было три или четыре платья под бордовым плащом с лисьим мехом и черная шляпка с розами и маленькой вуалью, а глаза у нее действительно оказались похожими на яйца. Она вошла в дом, безостановочно творя крестные знамения, в ее правой руке мелькнули четки, батальон из отменных двенадцатилетних мальчишек сопровождал ее по мраморным ступеням в столовую. Мальчики вскоре обнаружили бассейн, им было предложено искупаться, чем они и занялись с восторгом. Скорее всего, они там все еще плавают. Вероятно, им еще ни разу в жизни не доводилось купаться.

Стирлинг остановился.

Появился Сногсшибательный Дуэт. Оба вырядились в пиджаки для сафари и слаксы цвета хаки, рубашка Квинна была распахнута. У Моны был высокий оливково-зеленый воротник — потрясающий контраст с формальной одеждой, которую они постоянно носили раньше.

У обоих были бледные осунувшиеся лица. Им не было нужды охотиться, благодаря пиршеству вчерашней ночи, но, очевидно, мрачное приключение сказывалось. У Квинна был такой вид, будто он постится. Мона выглядела израненной и ослабшей.

На какой-то момент я увидел в ней изможденную умирающую девочку, какой она первый раз попалась мне на глаза. Это испугало меня… Последовали поцелуи и объятия, предназначенные поднявшемуся, чтобы их поприветствовать Стирлингу.

Я пожал ей руку, и она низко наклонилась, чтобы поцеловать меня в губы. Я ощутил, что ее лихорадит, будто ее тело хранило память о недавних снах. Ее зрение заволокло серой дымкой печали.

Она сразу перешла к делу, еще до того, как плюхнулась в ивовое кресло, закинув ноги на стол.

— Теперь Ровен должна знать, мертвы они или нет, — заявила она.

— Дорогая, они мертвы, — сказал Стирлинг. — Тут не может быть вопросов. Их поместили в температурный режим где-то градусов сорок и подключили ко всем известным Ровен мониторам. В них нет и признака жизни. Они — только золотой рудник из тканей и крови, и костей, которые хочет исследовать Ровен.

— О, да, о, конечно же, — негромко и поспешно сказала Мона. Она закрыла глаза. Она выглядела такой потерянной.

— Итак, сумасшедший ученый, должно быть, счастлива.

— Как насчет яда? — спросил я. — Оберон рассказывал, что Эш и Морриган подвергались медленному отравлению взбунтовавшимися детьми.

Стирлинг кивнул.

— В их тканях и крови обнаружились некоторые вещества. Очевидно, им давали мышьяк, кумадин и некоторые другие редкие химикаты, которые воздействуют на мускулатуру. Дозировка могла бы стать смертельной для человека. Но тут скользкий момент. Могли быть еще яды, которые не уцелели в тканях. Кроме того, были еще огромные дозы бензодиазепинов.

— Безжалостный Силас, — прошептала Мона.

— Миравелль или Оберон рассказали что-нибудь еще о жизни Таинственных людей? — спросил Квинн. — Мне кажется, чем больше Мона услышит об этом, тем ей будет легче.

— К черту, — негромко сказала Мона.

Стирлинг продолжил нежно.

— Да, они оба очень много говорили. И адвокаты Эша из Нью-Йорка. У них была очень хорошая жизнь, и она продолжалась года четыре, пока этот подлый Родриго не занял остров. Оберон обожает рассказывать об их поездках и уроках. Миравелль припоминает и добавляет все больше и больше в своей детской манере. Оберон становится нетерпим с ней.

— Где они теперь? — спросил Квинн.

— В Медицинском Центре Мэйфейров. Ровен допустила их этим вечером к тестам.

— О, отлично, и они на это согласились! — сказала Мона. — Почему я об этом не знаю? Двух мертвецов оказалось мало! Лоркин ей недостаточно. Ей немедленно нужны живые! Это Ровен. Она не говорила, что детки выглядят немного осунувшимися? Или она просто вколола им что-то в вену и закинула их на носилки? Хотела бы я организовать достойную оппозицию, но у меня нет для этого настроения. Так пусть же они исчезнут в лабораториях и секретных комнатах Центра. Прощай, милейшая Миравелль!

Увижу ли я тебя снова? Всего наилучшего, о, острый на язык Оберон, возможно ты разозлишь не слишком много медсестер своим губительным остроумием, а то они сделают твою жизнь ужасной. И кто я, Кровавое дитя, чтобы добиваться привилегии видеть этих странных, существующих вне времени созданий, ну разве только для того, чтобы обратить их к будничному миру, в котором они сразу станут жертвами каких-нибудь коварных человеческих эквивалентов Родриго, Лорда Наркоты!