Гарольд Лоулор - Заклятье для ведьмы

Насмеявшись вдоволь, она спросила меня, стоявшего растерянно и глупо:

— Сейчас-то вы напишете опровержение?

Видимо, скорее злость, а не смелость дала мне силу отказать ей:

— Никогда!

Марию это не смутило.

— Несчастная малышка Энн! — сочувственно произнесла она, будто обращаясь к этой спрятанной фигурке. — Страдает и только потому, что ее муж такой упрямый.

Когда я отвернулся, мое лицо искривилось. Но Мария еще не закончила. Она продолжила:

— Да, и еще. У вас ведь есть девочка? Какая жалость! Когда Энн умрет, я боюсь, что с ней начнет происходить что-то ужасное. Ее, кажется, зовут Сюзи?

Меня била дрожь, и я не мог ответить на эту новую угрозу.

— На вашем месте сходила бы к Энн, — безжалостно продолжил нежный голосок Марии, — и рассказала бы ей об этой новой… возможности. Вы увидите, что она будет в сознании и сможет с вами поговорить.

Услышав это, я обернулся. В моих глазах светилась надежда.

— Откуда вы это знаете?

— На время вытащу одну булавку. Но не надолго. Если бы была на вашем месте, то не теряла бы времени.

Мои плечи опустились. Вновь побежденный, я с позором покинул дом Марии Лойос.

Энн пришла в себя.

Когда я вернулся в больницу, у нее было ясное сознание, но физическое состояние оставалось неизменным. Я не намеревался тревожить ее новой угрозой Марии, но не учел того тесного взаимопонимания, которое всегда существовало между мною и Энн. Она сразу почувствовала что-то неладное и так разволновалась, желая знать, в чем дело, что у меня не было возможности выбирать из двух зол, кроме как рассказать ей.

— Конечно, сразу же напишу статью, — сказал я печально, — как этого требует Мария. Я не могу рисковать твоей жизнью и жизнью Сюзи только для того, чтобы спасти собственную персону.

Конечно, угроза, нависшая над нашей дочерью, сильно напугала Энн. Но она была мужественной женщиной.

— Это не просто самолюбие, — сказала она. — Разве ты не видишь, что сейчас это сильнее любого из нас? Сделать так, как говорит Мария, это равносильно отрицанию Бога. Ты не можешь этого написать. Ты должен найти какой-то другой способ победить эту женщину.

— Значит, наконец и ты тоже считаешь, что это — ее рук дело?

— Я… я просто не знаю, чему верить! Возможно, есть что-то в том, что она… Нет, хватит! Больше об этом ни слова! Слушай, ты как-то рассказывал мне о своем знакомом Карле, Карле Вильгельме — так, кажется, его зовут? — который интересовался оккультизмом. Мы ничего не знаем о возможностях, что стоят за всем этим, но должно же быть какое-то рациональное объяснение. Возможно, он… — Она вдруг схватилась за голову. — Ой, голова! Опять боли!

Я опустил ее на подушки и быстро позвал медсестру. До того как я ушел, Энн оставалась без сознания. Покидая больницу, взглянул на свои часы. Два часа. Мной овладела мрачная решимость. Я выделил себе не больше трех часов на то, чтобы найти какой-то способ победить Марию Лойос. И если к пяти часам мне этого не удастся, я сдамся и сделаю то, что она хотела.

Вы наверняка слышали о Карле Вильгельме. Он, по-видимому, прожил в Африке больше, чем любой другой из живущих ныне белых людей. Несколько лет назад он написал книгу об африканских колдунах-докторах и их методах лечения, которую критики оценили очень высоко. К сожалению, не читал ее, но в те дни, когда я был репортером, раз или два брал у Вильгельма интервью. Это был коренастый человек, чуть ниже среднего роста, с неподвижным, невыразительным лицом, которое каким-то образом располагало к доверию.

Я рассказал ему всю историю, подав ее как некий гипотетический случай и не упоминая имен. Я боялся, что если бы он узнал, насколько эта история повлияла на меня и на Энн, то у него, возможно, возникли бы сомнения в моей психике. Поэтому мне показалось безопаснее, если все останется анонимным..

Он внимательно выслушал меня.

— Интересно, — сказал он. — Очень интересно, хотя ничего необычного или нового в этой истории нет.

— Так вы считаете, что все это делает одна женщина? Что она ведьма? — спросил я. — Я не верю в это!

Когда я сомневался в чем-то, то всегда возвращался к своему скептицизму.

Вильгельм улыбнулся.

— Мой дорогой Мюррей, если бы я показал ружье невежественному дикарю, который ничего не знает об огнестрельном оружии, порохе или пулях, и сказал бы, что оно может его убить, то, вероятно, он тоже бы этому не поверил. Но мы-то с вами знаем, что из него можно убить человека, хотя для того дикаря, если бы он увидел последствия выстрела, это выглядело бы фокусом. Может быть, он даже назвал бы его колдовством.