Андрей Буровский: Сибирская жуть — 3

А во-вторых, подавляющее большинство таинственных катастроф приходится на яхты богатых бездельников, скопившихся как раз на курортах (точно так же большая часть автокатастроф приходится на машины «золотой молодежи»). Ведь многие пускаются в плавание, не имея ни необходимых навыков, ни необходимых личностных качеств. Не говоря о тех, кто устраивает на борту своей яхты попойки или выходит в открытое море, имея на борту нескольких шлюх, зарегистрированных матросами. Разве владелец официально зарегистрированной яхты не имеет права выйти в море, где он хочет, и там вести себя так, как он хочет?! Вы что же, отрицаете священные в западном мире права суверенной личности?! Или вы отрицаете права женщин быть матросами?! Вы что же это, враг женщин?! Страшно подумать, что священные права женщин таскать тяжести и стоять в шторм у руля могут отрицаться какими-то «маскулинистами», сторонниками мужского фашизма!

Вот люди и реализуют свои священные права суверенных личностей, и относительно таких судов странно не то, что они пропадают, а что некоторые из них все-таки возвращаются.

Так же точно и с Ковинской тайгой. Я не сомневаюсь, что в 1980-е годы в этом районе, примерно 400 на 300 километров, погибло гораздо больше людей, чем в любом другом регионе Сибири. Но объяснить эти далеко не загадочные смерти вполне можно и без всяких ссылок на аномальность места. Слишком многое вытекает из очень прозаических причин: наплыва на Кову множества разного рода чудиков.

Я уверен, что многие из них числятся покойниками по недоразумению: в одном месте они ушли в тайгу, в другом вышли, и те, кто видели вход, не увидели выхода. Наверняка есть и экспедиции, о которых вообще нет совершенно никаких сведений, и их участники могут объявиться в любой момент, выскочить, как чертик из коробочки.

Собственно говоря, у нас сейчас есть два источника сведений о том, что может происходить на Кове: показания местных жителей о том, что они видели в 1920—1930-е годы, и рассказы участников самопальных экспедиций. К тому времени, когда уфологи и другие аномальщики стали организовывать свои экспедиции, уже нельзя было найти ни одного живого свидетеля, который бывал бы на «чертовом кладбище», и между этими группами рассказчиков нет никакой преемственности.

Число организованных экспедиций, предпринятых, по одним данным, с 1978 года, по другим — с 1980, неизвестно, а примерное количество — от 30 до 100. Общее число участников экспедиций можно тоже определить только самым примерным образом: порядка тысячи человек.

Очень скверную роль в организации этих экспедиций сыграла серия публикаций про «чертовы кладбища» — и в «Техника — молодежи» в начале 1980-х годов, и в ряде выпусков «Тайны веков», и в массе иллюстрированных журнальчиков. Сошлюсь на последнюю публикацию из мне известных, хотя за время подготовки к печати этой книги, скорее всего, появятся новые [18].

Рассказы участников этих экспедиций очень сильно отличаются от рассказов местных жителей. Начать с того, что в них почти нет описания самого «чертова кладбища». Очень много описаний того, как долго и трудно искали само это место: сплавлялись к устью Дешембы, делали маршруты, выходили на старую дорогу. Ведь считается, что «чертово кладбище» возникло на дороге, ведущей вдоль Ковы, и пришлось переносить дорогу подальше от этого места.

Тут, на старой дороге, стоит и памятный знак-предупреждение: на столбе, мертвом дереве без вершины и веток, вырезан черт — с тонким носом, толстыми губами и глазами-пуговицами. Под чертом вырезана стрелка, показывающая направление на «чертово кладбище».

И в этом районе, и чуть южнее, подальше от «кладбища», экспедишники сталкивались с удивительными «лесными людьми». Встречи эти совершенно мистичны: вдруг в дом в заброшенной деревушке или в охотничью хибарку заходит не известный никому человек… Описывают его разные экспедишники по-разному. То он покрытое черной шерстью чудовище с глазами, горящими, как уголья. То он самый обычный человек, только почему-то очень высокого роста.

— Метр восемьдесят?

— Нет-нет, гораздо выше!

— Два метра?

— Все три! А может, и еще выше!

— А одет он как?

— Как все люди… Тельняшка, роба такая, коричневая, сапоги.

По третьей версии, это вообще самый обычный человек, ничем не отличающийся от нас с вами, только он никому не знаком.

Но у всех этих людей — общая черта: все они обязательно похищают карты и документы у экспедишников. Так прямо заходят, берут карты, блокноты с записями, иногда и приборы и преспокойно уходят. Люди при этом сидят сиднем, не могут поднять руки или ноги. Все происходит на их глазах, но люди ничего не могут поделать. Если потом этого человека ищут, он, как и полагается в рассказах такого рода, пропадает бесследно. Как отнестись к историям такого рода, сразу, пожалуй, и не скажешь.